Крит

У нас в России на военную службу принимаются только физически годные к этой службе. Улучшенное в большинстве случаев против домашнего питание (пища простая, но здоровая и питательная), здоровый физический труд на воздухе или в хорошо вентилируемом помещении, разумное    постепенное втягивание
в работу,— все это является весьма благоприятными факторами для развития выносливости.
Для выносливости главными условиями являются: 1) хорошо развитое дыхание и 2) хорошее развитие ног. И то и другое достигается постепенным втягиванием в ходьбу и бег. Пение на ходу хоровых песен способствует не только развитию органов дыхания, но приучает и к регулированию дыхания...
Для выносливости, вообще, более выгоден сухой склад с некрупными, хотя и менее сильными мышцами: крупные грузные мышцы не только делают человека более грузным, но при работе вырабатывают и большее количество токсинов, отчего наступает и более быстрое утомление (атлеты весьма невыносливы). Желательно, конечно, иметь возможно сильных солдат, но не в ущерб их выносливости. Солдату необходима сила, достаточная, чтобы свободно владеть присвоенным ему оружием и чтобы преодолевать встречаемые на пути естественные и искусственные препятствия.
Но для владения современным оружием не требуется особенно большой силы, а для преодоления препятствий требуется более ловкости  и  сноровистости,  чем силы.
Желательно, конечно, чтобы солдат был ловким вообще, но необходима ему только профессиональная ловкость: он должен ловко владеть присвоенным ему оружием, должен ловко преодолевать встречаемые в военное время естественные и искусственные препятствия, должен ловко проходить пространство, как шагом, так и бегом, а если понадобится, и ползком; если же ему присвоена лошадь, то должен и ловко ездить верхом.
Ловкость в какой бы то ни было области требует навыка, требует умения. Умение достигается путем обучения, навык — путем повторности упражнений. Отсюда необходимость обучения фехтованию, стрельбе, маршировке, бегу, пере-движению и действию оружием в разных строях; обучение умению преодолевать разные препятствия, между прочим и водные, т. е. плаванию; обучение, наконец, действию шанцевым инструментом для самоокапывания...
Поддерживаемая нами основная идея ведения физического обучения в обстановке и при условиях, возможно ближе подходящих к действительности военного времени, за последние годы уже энергично проводится в войсках и получает все большее и большее распространение. Не коснулась она только одной отрасли физических занятий — гимнастики, на которой по-прежнему занимаются вольными движениями, имеющими мало общего с тем, что солдату придется делать на войне, и упражнениями на искусственных снарядах, тоже мало или ничего общего с военным делом не имеющими (исключение составляют лестницы, шесты и канаты).
Для проведения защищаемой нами идеи желательно было бы заменить искусственные гимнастические снаряды естественными и искусственными препятствиями, действительно на войне встречаемыми, для чего следовало бы при частях, гарнизонах и лагерях иметь специальные, хорошо оборудованные городки таких препятствий; часть таких препят-ствий можно сделать и переносными для работы в манежах или других    казарменных помещениях.

Все, чем располагают и чем пользуются в деле воспитания для достижения поставленных целей, носит название воспитательных средств.
Так как развитие военно-нравственных качеств солдата возможно только через влияние на его ум, чувство и волю, то каждое воспитательное средство должно действовать хотя бы на одно из этих проявлений душевной жизни человека...
Применяясь к индивидуальным свойствам воспитываемого, начальник может пользоваться как теми, так и другими средствами, но он должен всегда помнить, что творческое влияние принадлежит только положительным. К таковым отно-сятся: 1) пример, среда и обстановка; 2) контроль; 3) похвала и порицание и 4) напоминание.
Педагогическое значение примера основывается на врожденном у человека инстинкте к подражанию; принимая   во   внимание   роль этого стремления в созидании непрерывного   исторического   пути человечества,   мы  должны   признать, что правильное воспитание массы состоит не только в предъявлении ей отвлеченных требований, но и в воздействии  на  нее  примером.  А исследование «психологии масс» показывает, что импульс подражания у отдельных   лиц,    составляющих эту массу, очень быстро достигает своего высокого напряжения и сейчас же переходит в соревнование. Вот почему пример   начальника   является едва ли   не   самым   могучим средством направить волю и поступки солдата в   желаемом   направлении.   Но не один личный пример может возбуждать людей к тем или иным поступкам. Очень часто рассказ о подвигах    отдельных    лиц, переданный в увлекательной  форме  с соответствующими иллюстрациями, действуя на   ум   и    чувство   в известном направлении,  подготавливает благоприятную   почву   для проявления «воли» воспитанника, сперва в виде подражания, а затем и соревнования. Описывая геройские подвиги самоотвержения, мужества и находчивости, мы, с психологической точки зрения, вводим в сознание солдата новые идеи об отношении человека к опасности; прославляя эти подвиги, затрагиваем столь важную в воспитании группу честолюбивых импульсов к действию; наконец, запечатлеваем в воображении человека случаи подавления неприятных низших чувствований высшими — воодушевлением, любовью к Родине, к народной славе героя и т. п. Таким образом обогащаем солдата новыми понятиями и наименованиями поступков людей, что облегчит ему впоследствии проявлять свою волю в желаемом для нас направлении.
Отсюда, с педагогической точки зрения, надо требовать от солдата обязательного знания текста всех военных картин, развешанных в его казарме. Приобретение этого знания заставит его дольше остановиться мыслью над тем или другим геройским подвигом и таким образом будет способствовать более прочному запоминанию нового для него понятия — воинской доблести.
По тем же самым причинам, мне кажется, требование отчетливого знания текста присяги должно быть признано очень воспитательной мерой. Вспомним, что важнейшей предварительной стадией всякого волевого решения, обусловливающего характер деятельности человека, является отыскание тех имен, под которые можно подвести представляющиеся альтернативы поступков. А что как не обогащение новыми понятиями об отношении солдата к службе содержит в себе текст присяги. Для более легкого усвоения этого текста не надо, может быть, учить его тем же языком, как он написан; дайте более увлекательную внешнюю форму выражения, и вы только поспособствуете более яркому запе-чатлению в уме солдата его обязанности перед Родиной.
То, чего требуют от солдата, должно быть по возможности поддерживаемо тем, что он видит и ощущает; другими словами, вся обстановка казарменной жизни солдата и характер деятельности окружающих его лиц, т. е. характер среды, должны содействовать задаче воинского воспитания. Под этими влияниями совершается воспитание естественно и незаметно; такое жизненное воспитание ничем не заменимо.
Высокий «дух» части, внутренний порядок и дисциплина — эти лучшие воинские добродетели в тысячу раз легче и надежнее усваиваются, как язык, из обращения с окружающими людьми, чем из ряда отвлеченных поучений и наставлений. Вот почему внутренний порядок и обстановка казарменной жизни солдата должны содействовать поддержанию у него «бодрого» настроения, обеспечивать определенный отдых и доставлять достаточно умственной пищи для ответов не только на военные вопросы, возникающие у него из нового интереса к службе, но и удовлетворять подчас простой любознательности, связанной с прежними его интересами. Таким образом, педагогика ставит требование начальнику быть очень внимательным ко всем мелочам казарменного быта солдата для того, чтобы создать ему из казармы второй дом, из товарищей и ближайших начальников — вторую семью, а из всего уклада жизни — образец трудового дня на пользу государству. Наконец, присутствие определенного порядка во всей обстановке есть как бы призыв и самого воспитываемого к порядку, иногда в силу физической неизбежности: открытая дверь приглашает войти; затворенная — наводит на мысль, что, может быть, туда идти не следует!
Все увлекающее к дурным действиям должно быть отдалено и затруднено самим порядком вещей. Вместо того, чтобы постоянно повторять солдату: «этого не делай, туда не ходи»,  лучше   позаботиться, чтобы он не имел возможности поступать так. Нередко и в жизни приходится из необходимости «быть добродетельным»; и наоборот, сознавая бессилие своей воли при исполнении долга, часто человек желает, чтобы все доброе навязывалось его воле с неотразимою силой физической необходимости...
Конечно, не следует доводить «оберегание» солдата до крайности, основывающейся на недоверии к моральным силам воспитываемого, и видеть почти единственное воспитательное побуждение в физической неизбежности (теория Руссо).
Выяснив кратко значение примера, среды и обстановки в воспитании солдата, перейдем к рассмотрению следующего i воспитательного средства — контроля.
Контроль обнаруживается в руководительстве и поверке.
Педагогическое значение его состоит в том, что воспитываемый привыкает представлять себя действующим под наблюдением авторитетного лица; для него становится естественным, что за ним смотрят, и он привыкает поступать так, чтобы заслужить похвалу или одобрение.
Применение контроля не всегда должно быть одинаково интенсивно и зависит, во-первых, от уверенности начальника в силах солдата для исполнения порученного ему того или иного действия или работы, а во-вторых, от характера имеющих-ся сведений о нравственных качествах этого подчиненного. Никто не будет спорить о недостатке желания и прилежания к службе в массе новобранцев в первый период их пребывания в части; однако этот период требует самого неуклонного контроля со стороны как ближайших, так и старших начальников, потому что в новом роде деятельности человека, призванного на военную службу, присутствие контроля вселяет молодому солдату уверенность в безошибочности собст-венных действий и устраняет возможность с самого начала стать на фальшивый путь.
Вообще говоря, разумный контроль требует не постоянного присутствия начальника при подчиненных, но чтобы солдат сроднился с мыслью, что всякое его действие, так или иначе, подлежит отчету. Другими словами, бдительность контроля следует отличать от его непрерывности и строгости.
Внимательный надзор может быть организован так, что он фактически и не будет ежеминутно чувствоваться солдатом как известное давление; тем более, что опытный начальник наперед знает место, времена и случаи, когда воля солдата легко может подвергнуться опасностям колебания и когда, поэтому, необходим будет личный непосредственный надзор начальника той или иной степени; а знание индивидуальных качеств подчиненных решит вопрос, положиться ли на контроль простого старшего из рядовых, не подвергая людей соблазну нарушить правила воинской дисциплины, или же присутствовать самому.
В результате контроль часто заканчивается похвалой или порицанием.
Похвала и порицание представляют собою очень важные воспитательные стимулы. Еще на первых порах своего детского возраста человек научается различать, с одной стороны, ласку и приветливость, а с другой — строгий взгляд и не-одобрительное отношение окружающих к его поступкам. С дальнейшим развитием сознания у него завязываются более или менее прочные ассоциации между действиями, которые влекут за собой одобрение, и другими, проявление которых сопровождается порицанием.
Вследствие этого у детей, так же как и у взрослых, в момент появления идеи того или другого поступка тотчас же является и представление о будущей похвале или порицании за него. И связь эта устанавливается настолько тесно, что начинает сопутствовать желаниям и намерениям человека на каждом шагу. Пользуясь ею, мы можем вводить в сознание солдата новые ассоциации, связывая на первых порах службы новобранца, возможно чаще, всякое проявленное им действие с похвалой или порицанием; этим будем способствовать направлению воли подчиненного в ту или другую желательную нам сторону.
Оценивая так или иначе действия солдата, мы затрагиваем его честолюбивые импульсы и заставляем полученное человеком обратное впечатление, с этой точки зрения, сопоставить со всем прежде приобретенным опытом. В этом и за-ключается педагогическая польза похвалы и порицания.
Но, тем не менее, одобрение, как воспитательное средство, лучше всего тогда, когда оно есть в то же время и ободрение; напр., при обучении, видя успех, приобретенный   усиленным   трудом   и прилежанием новобранца, мы не должны быть скупы на похвалу, которая действует тем лучше, чем больше удовлетворяет честолюбивым инстинктам.
Похвала, употребляемая в смысле справедливой награды за выдающийся поступок, должна соединять одобряемое действие с выражением надежды к проявлению как этим лицом, так и окружающими его новых аналогичных действий в дальнейшем их поведении.
Вот почему в этих случаях о похвальных поступках следует отдавать приказ по части, где подробно изложить самое проявление действия, классифицировать его как выражение определенной военной доблести и, наконец, установить пре-емственную связь между обнаружением этой доблести и традициями, укоренившимися в данной воинской части.
Порицание должно иметь значительно более ограниченный круг применения; оно особенно уместно как противодействие невниманию. Надо помнить, что неприятные ощущения производят гораздо большее впечатление на сознание воспиты-ваемого, чем приятные, и, в частном случае, в новой деятельности призванного на службу могут вызвать у него чувство робости и испуга; между тем мы должны всеми силами стремиться к тому, чтобы эти ощущения никогда не появлялись у солдата.
Мало того, нередко порицание сопровождается чувством досады начальника, а то и ядовитой насмешкой, унизительным прозвищем и т. д., включительно до озлобления.
Насколько это невоспитательно должно действовать на подчиненного, носящего высокое звание солдата, ясно каждому. Чтобы не впадать в такую ошибку, помимо выработки в себе сдержанности, следует обращать внимание на то, чтобы в порицании прежде всего указывалось на вред сделанного — с точки зрения службы, успеха военного дела и долга, так как лицо, проявившее неодобрительное действие, иногда могло совершить его и без участия злой воли, а лишь вследствие непривычки к новому роду деятельности, слабого умственного развития и пр.
Для предупреждения дурных действий, происходящих только от этих последних причин, пользуются еще одним воспитательным средством — напоминанием.
Посредством напоминания связывается предстоящее поведение солдата, каковым оно должно быть, с теми правилами, по большей части же известными, которыми в данном случае следует руководствоваться; частыми напоминаниями нельзя наскучить солдату, если они касаются самого выполнения предстоящего действия, а не обращаются в отвлеченные наставления.
Главное педагогическое значение напоминания — это приучить человека предварительно обдумывать предстоящие действия в связи с усвоенными им правилами поведения и вообще всем прежде накопленным своим опытом.