Русский язык
В конце XV — XVI столетий завершилось формирование русской (великорусской) народности. В результате сложных этнических и языковых процессов сложился русский язык, значительно отличавшийся не только от украинского и белорусского, но также и от церковнославянского, который сохранялся в книжной письменности. В разговорном и близком к нему так называемом приказном, деловом языке господствующее влияние оказывал ростовско-суздальский диалект, в нем — московский говор. Многие слова, появившиеся первоначально в московской письменности, получили общерусское распространение, и среди них такие, как «хрестьянин» (крестьянин), «деньги», «деревня» и др. Утратились древние виды прошедших времен, и получили новое развитие формы глагола. Стала приближаться к современной система склонений и спряжений. В разговорном языке отмерла старинная «звательная» (Иване, отче, жено и т. п.) форма имен существительных.
Жилища и поселения
Формирование великорусской народности отразилось также в характерных для XVI и последующих столетий чертах быта и материальной культуры. В это время сложился тип жилого дома, состоящего из трех помещений — избы, клети (или горницы) и соединяющих их сеней. Дом покрывался двускатной крышей. Такая «трехкамерная» постройка надолго стала господствующей в русских селениях. Помимо избы в крестьянском дворе имелась житница для хранения зерна, один-два хлева («дворцы») для скота, сенник, мыльня (баня), иногда риги, овины, сараи, хотя последние чаще всего ставились вне дворов, на поле. В городах уже с конца XV в. стали появляться каменные жилища бояр, высшего духовенства, крупного купечества .
Деревни XVI в. насчитывали обычно 10 - 15 дворов, более крупными поселениями были села. Города развивались по традиционной радиально-кольцевой системе: радиусы складывались по дорогам, ведшим в другие города, кольца — по линиям дерево-земляных и каменных укреплений, охватывавших разраставшиеся части городов. К концу XVI в. Москва имела три кольца каменных укреплений — Кремль, примыкавший к нему с востока и оградивший торговый центр города Китай-город, Белый город (по линии современного бульварного кольца) и одно кольцо дерево-земляных укреплений — Земляной город, укрепления которого располагались по современному Садовому кольцу. Городские усадьбы обычно выходили на улицы заборами, жилые дома и хозяйственные помещения скрывались внутри. В редких случаях улицы мостились деревом; летом во время дождей улицы находились практически в непроезжем состоянии. На каждой улице была одна или несколько церквей.
Так как многие горожане имели свой скот, в городе имелись выпасы, прогоны к воде и на пастбища, а также огороды, сады, иногда даже участки пашенной земли. В XV в. улицы городов на ночь стали запирать решетками. В городах появились «объезжие головы» из мелких дворян — зародыш городской полицейской службы. «Объезжие головы» должны были следить не только за появлением «воровских людей», но и за безопасностью в городе. В этих целях летом запрещалась топка печей в домах. Приготовление пищи осуществлялось во дворах. Кузнецы и другие ремесленники, чья работа была связана с применением огня, ставили свои мастерские подальше от жилых домов, ближе к воде. Несмотря на все эти предосторожности, города часто погибали от пожаров, приносивших большой ущерб и нередко уносивших массу человеческих жертв. Но и восстанавливались города тоже быстро: из окрестностей привозили готовые срубы в разобранном виде, продавали их на торгах, и вновь строились городские улицы.
Деревни XVI в. насчитывали обычно 10 - 15 дворов, более крупными поселениями были села. Города развивались по традиционной радиально-кольцевой системе: радиусы складывались по дорогам, ведшим в другие города, кольца — по линиям дерево-земляных и каменных укреплений, охватывавших разраставшиеся части городов. К концу XVI в. Москва имела три кольца каменных укреплений — Кремль, примыкавший к нему с востока и оградивший торговый центр города Китай-город, Белый город (по линии современного бульварного кольца) и одно кольцо дерево-земляных укреплений — Земляной город, укрепления которого располагались по современному Садовому кольцу. Городские усадьбы обычно выходили на улицы заборами, жилые дома и хозяйственные помещения скрывались внутри. В редких случаях улицы мостились деревом; летом во время дождей улицы находились практически в непроезжем состоянии. На каждой улице была одна или несколько церквей.
Так как многие горожане имели свой скот, в городе имелись выпасы, прогоны к воде и на пастбища, а также огороды, сады, иногда даже участки пашенной земли. В XV в. улицы городов на ночь стали запирать решетками. В городах появились «объезжие головы» из мелких дворян — зародыш городской полицейской службы. «Объезжие головы» должны были следить не только за появлением «воровских людей», но и за безопасностью в городе. В этих целях летом запрещалась топка печей в домах. Приготовление пищи осуществлялось во дворах. Кузнецы и другие ремесленники, чья работа была связана с применением огня, ставили свои мастерские подальше от жилых домов, ближе к воде. Несмотря на все эти предосторожности, города часто погибали от пожаров, приносивших большой ущерб и нередко уносивших массу человеческих жертв. Но и восстанавливались города тоже быстро: из окрестностей привозили готовые срубы в разобранном виде, продавали их на торгах, и вновь строились городские улицы.
Одежда и пища
В XVI в. сложился своеобразный костюм крестьян и горожан — понева, сарафан, кокошник у женщин, косоворотка с разрезом на левой стороне и валенок (головной убор) у мужчин. Еще более значительно стали выделяться по своему внешнему виду социальные верхи — богатые шубы, горлатные шапки зимой, нарядные кафтаны — летом видел народ на боярах и богатых купцах.
Распространенной пищей были капустные щи, гречневая, овсяная, гороховая каши, печеная и пареная репа, лук, чеснок, рыба, овсяной кисель; по праздникам ели пироги с начинкой, блины, яйца, икру, привозную рыбу, пили пиво и мед. В 50-х годах XVI в. открылись царевы кабаки, продававшие водку. У богатых людей стол был иной — здесь и в будни всегда были икра и осетрина, мясо (за исключением постных дней), дорогие заморские вина.
Распространенной пищей были капустные щи, гречневая, овсяная, гороховая каши, печеная и пареная репа, лук, чеснок, рыба, овсяной кисель; по праздникам ели пироги с начинкой, блины, яйца, икру, привозную рыбу, пили пиво и мед. В 50-х годах XVI в. открылись царевы кабаки, продававшие водку. У богатых людей стол был иной — здесь и в будни всегда были икра и осетрина, мясо (за исключением постных дней), дорогие заморские вина.
Религия
Несмотря на активные действия церкви и поддерживавшей ее светской власти по части насаждения христианского вероучения, последнее в XVI в. глубоко проникло лишь в среду господствующего класса. Источники свидетельствуют о том, что масса трудового населения в городе и деревне далеко не аккуратно и неохотно исполняла церковные обряды, что были еще очень сильны и широко распространены народные языческие празднества и обряды вроде тех, которые были связаны с празднованием Купалы и которые церковникам никак не удавалось переиначить в православный обряд памяти Иоанна Крестителя.
Церковь старалась привлечь народ пышными обрядами и церемониями, особенно в дни больших религиозных праздников, когда устраивались торжественные молебны, крестные ходы и проч. Церковники всячески распространяли слухи о всевозможных «чудесах» у икон, мощей «святых», пророческих «видениях». В поисках исцеления от недугов или избавления от бед многие люди стекались на поклонение «чудотворным» иконам и мощам, переполняли на праздники большие монастыри.
Церковь старалась привлечь народ пышными обрядами и церемониями, особенно в дни больших религиозных праздников, когда устраивались торжественные молебны, крестные ходы и проч. Церковники всячески распространяли слухи о всевозможных «чудесах» у икон, мощей «святых», пророческих «видениях». В поисках исцеления от недугов или избавления от бед многие люди стекались на поклонение «чудотворным» иконам и мощам, переполняли на праздники большие монастыри.
Народное творчество
Народные песни, прославляя героев взятия Казани, отразили также противоречивую личность Ивана Грозного, который предстает то как «справедливый» царь, берущий под защиту добрых молодцев из народа и расправляю-щийся с ненавистными боярами, то как покровитель «Малюты злодея Скуратовича». Тема борьбы с внешними врагами породила своеобразную переработку древнего киевского цикла былин и новых сказаний. Рассказы о борьбе с половцами и татарами слились воедино, Илья Муромец оказывается победителем татарского богатыря, а Ермак Тимофеевич помогает во взятии Казани. Более того, польский король Стефан Баторий предстает как слуга татарского «царя». Так народное творчество сосредоточило своих героев — положительных и отрицательных — вокруг взятия Казани, подчеркнув тем самым, какое огромное значение имело это событие для современников. Напомним в этой связи слова академика Б. Д. Грекова о том, что «былины — это история, рассказанная самим народом. Тут могут быть неточности в хронологии, в терминах, тут, могут быть фактические ошибки..., но оценка событий здесь всегда верна и не может быть иной, поскольку народ был не простым свидетелем событий, а субъектом истории, непосредственно творившим эти события».
Грамотность и письменность
Образование единого государства увеличило потребность в грамотных людях, нужных для развивающегося аппарата власти. На Стоглавом соборе 1551 г. было решено «в царствующем граде Москве и по всем градам... у священников, у дьяконов и у дьячков учинити в домах училища, чтоб священники и дьяконы в коемжде граде предавали им своих детей на учение». Кроме духовных лиц, были и светские «мастера» грамоты, которые обучали грамоте в течение двух лет, а за это полагалось «мастеру принести каша да гривна денег». Сначала ученики полностью выучивали тексты церковных книг, потом разбирали их по слогам и буквам. Затем обучали письму, а также сложению и вычитанию, причем наизусть выучивали числа до тысячи с их буквенным обозначением. Во второй половине века появились пособия по грамматике («Беседа о учении грамоте, что есть грамота и что есть ее строение, и чего ради составися такое учение, и что от нее приобретение, и что прежде всего учитися подобает») и арифметики («Книга, рекома по-гречески арифметика, а по-немецки алгоризма, а по-русски цыфирная счетная мудрость»).
Распространялись рукописные книги, остававшиеся по-прежнему большой ценностью. В 1600 г. одна небольшая книга на 135 листах была обменена «на самопал, да на саблю, да на сукно черное, да на завесу простую». Наряду с пергаментом, которого стало не хватать, появилась привозная бумага — из Италии, Франции, германских госу-дарств, со специфическими водяными знаками, указывающими на время и место изготовления бумаги. Из бумажных листов в правительственных учреждениях склеивали огромные длинные ленты — так называемые «столбы» (скреплялись нижний лист каждого листа с верхним последующего в деле листа и так до конца всего дела).
Распространялись рукописные книги, остававшиеся по-прежнему большой ценностью. В 1600 г. одна небольшая книга на 135 листах была обменена «на самопал, да на саблю, да на сукно черное, да на завесу простую». Наряду с пергаментом, которого стало не хватать, появилась привозная бумага — из Италии, Франции, германских госу-дарств, со специфическими водяными знаками, указывающими на время и место изготовления бумаги. Из бумажных листов в правительственных учреждениях склеивали огромные длинные ленты — так называемые «столбы» (скреплялись нижний лист каждого листа с верхним последующего в деле листа и так до конца всего дела).
Книгопечатание
В середине XVI в. произошло крупнейшее событие в истории русского просвещения — основание книгопечатания в Москве. Инициатива в этом деле принадлежала Ивану I V и митрополиту Макарию, а первоначальной целью книгопечатания было распространение единообразных церковных книг с целью укрепления авторитета религии и церковной организации вообще. Книгопечатание началось в 1553 г., а в 1563 г. во главе казенной типографии стали бывший дьякон одной из кремлевских церквей Иван Федоров и его помощник Петр Мстиславец. В 1564 г. был
издан «Апостол» — выдающееся произведение средневекового печатного дела по своим техническим и художественным качествам. В 1568 г. печатники работали уже в Литве, куда они, по мнению некоторых ученых, переехали по приказу царя, чтобы распространением церковных книг среди православного населения Литвы способствовать успеху начавшихся активных действий России в Прибалтике. Однако после Люблинской унии 1569 г. деятельность русских печатников в Литве прекратилась. Иван Федоров перебрался во Львов, где работал до конца жизни (1583 г.). Во Львове в 1574 г. он напечатал первый русский букварь, в котором наряду с азбукой содержались элементы грамматики и некоторые материалы для чтения.
В Москве после отъезда Федорова и Мстиславца книгопечатание продолжалось в других типографиях.
издан «Апостол» — выдающееся произведение средневекового печатного дела по своим техническим и художественным качествам. В 1568 г. печатники работали уже в Литве, куда они, по мнению некоторых ученых, переехали по приказу царя, чтобы распространением церковных книг среди православного населения Литвы способствовать успеху начавшихся активных действий России в Прибалтике. Однако после Люблинской унии 1569 г. деятельность русских печатников в Литве прекратилась. Иван Федоров перебрался во Львов, где работал до конца жизни (1583 г.). Во Львове в 1574 г. он напечатал первый русский букварь, в котором наряду с азбукой содержались элементы грамматики и некоторые материалы для чтения.
В Москве после отъезда Федорова и Мстиславца книгопечатание продолжалось в других типографиях.
Общественно-политическая мысль
Сложность социально-политических условий образования единого Российского государства породила в духовной жизни общества напряженные поиски решения больших проблем — о характере государственной власти, о законе и «правде», о месте церкви в государстве, о землевладении, о положении крестьян. К этому надо прибавить дальнейшее распространение еретических учений, сомнения в справедливости религиозных догм, первые проблески научных знаний.
Как и всюду в европейских странах периода их объединения, русская общественная мысль связывала с единой властью надежды на установление идеального правления и ликвидацию распрей и междоусобиц. Однако конкретные представления об идеальном государстве далеко не совпадали у публицистов, выражавших настроения разных группировок, — пересветовский идеал сильного государя, опирающегося на дворянство, совсем не походил на мечты Максима Грека о мудром правителе, вместе с советниками решающем государственные дела, а аскетический отказ «нестяжателей» от богатств вызвал яростное негодование идеологов сильной церкви — «осифлян». Острополитическое звучание общественной мысли свойственно было всем ее формам и проявлениям. Летописи с самого своего возникновения имели характер политических документов, но теперь это их назначение еще более возросло. Отправляясь в поход на Новгород, Иван III специально взял с собой дьяка Степана Бородатого, который «умел говорити» по «летописцам русским» «вины новгородские». В XVI в. была предпринята громадная работа по составлению новых летописных сводов, в которые вошли соответствующим образом отобранные и интерпретированные известия из местного летописания. Так появились огромные Никоновская и Воскресенская летописи. Примечательной особенностью стало широкое использование в летописании правительственных материалов — разрядных записей, посольских книг, договорных и духовных грамот, статейных списков о посольствах и др.. Одновременно происходило усиление церковного влияния на летописание. Это особенно заметно в так называемом Хронографе 1512 г. — сочинении, посвященном истории православных стран, где обосновывалась идея ведущего положения православной России в христианском мире.
Один из списков Никоновской летописи был сделан в виде роскошно иллюстрированного Лицевого свода, содержавшего до 16 тыс. иллюстраций. Этот экземпляр, предназначенный, по-видимому, для обучения и воспитания юных членов царской семьи, был подвергнут впоследствии неоднократной правке; по мнению ученых, ее делал Иван Грозный, задним числом вносивший в историю обличения прошлых «измен» своих про-тивников, казненных в годы опричнины.
Как и всюду в европейских странах периода их объединения, русская общественная мысль связывала с единой властью надежды на установление идеального правления и ликвидацию распрей и междоусобиц. Однако конкретные представления об идеальном государстве далеко не совпадали у публицистов, выражавших настроения разных группировок, — пересветовский идеал сильного государя, опирающегося на дворянство, совсем не походил на мечты Максима Грека о мудром правителе, вместе с советниками решающем государственные дела, а аскетический отказ «нестяжателей» от богатств вызвал яростное негодование идеологов сильной церкви — «осифлян». Острополитическое звучание общественной мысли свойственно было всем ее формам и проявлениям. Летописи с самого своего возникновения имели характер политических документов, но теперь это их назначение еще более возросло. Отправляясь в поход на Новгород, Иван III специально взял с собой дьяка Степана Бородатого, который «умел говорити» по «летописцам русским» «вины новгородские». В XVI в. была предпринята громадная работа по составлению новых летописных сводов, в которые вошли соответствующим образом отобранные и интерпретированные известия из местного летописания. Так появились огромные Никоновская и Воскресенская летописи. Примечательной особенностью стало широкое использование в летописании правительственных материалов — разрядных записей, посольских книг, договорных и духовных грамот, статейных списков о посольствах и др.. Одновременно происходило усиление церковного влияния на летописание. Это особенно заметно в так называемом Хронографе 1512 г. — сочинении, посвященном истории православных стран, где обосновывалась идея ведущего положения православной России в христианском мире.
Один из списков Никоновской летописи был сделан в виде роскошно иллюстрированного Лицевого свода, содержавшего до 16 тыс. иллюстраций. Этот экземпляр, предназначенный, по-видимому, для обучения и воспитания юных членов царской семьи, был подвергнут впоследствии неоднократной правке; по мнению ученых, ее делал Иван Грозный, задним числом вносивший в историю обличения прошлых «измен» своих про-тивников, казненных в годы опричнины.
Новым по форме изложения историческим произведением стала «Степенная книга», где материал распределен не по годам, а по семнадцати «степеням» — по периодам правления великих князей и митрополитов от «начала Руси», которым считалось правление первых христианских князей Ольги и Владимира, до Ивана Грозного. Составитель — митрополит Афанасий — подбором и расположением материала подчеркивал исключительное значение церкви в истории страны, тесный союз между светскими и духовными правителями в прошлом.
Вопрос о положении церкви в едином государстве занимал главное место в продолжавшихся в первой половине XVI в. спорах между «нестяжателями» и «осифлянами». Идеи Нила Сорского развивал в своих произведениях Вассиан Патрикеев, который в 1499 г. вместе с отцом, князем Ю. И. Патрикеевым, за выступления против великокняжеской власти по приказу Ивана III был
насильно пострижен в монахи и сослан в далекий Кириллово-Белозерский монастырь, но уже в 1508 г. возвращен из ссылки и даже приближен одно время Василием III. Вассиан критиковал современное ему мона-шество, несоответствие его жизни христианским идеалам и видел это несоответствие прежде всего в том, что монахи цепко держатся за земные блага.
Взгляды Вассиана Патрикеева во многом разделял широко образованный переводчик и публицист Максим Грек (Михаил Триволис), приглашенный в 1518 г. в Россию для перевода и исправления богослужебных книг. В своих произведениях (их больше ста) Максим Грек доказывал неправомерность ссылок церковников на писания «святых отцов» относительно права владеть землями (в героических текстах речь шла о виноградниках), обличал тяжелое положение крестьян, живших на монастырских землях. Со страниц сочинений Максима Грека предстает неприглядная картина русской церкви. Монахи ссорятся, ведут длительные тяжбы из-за сел и земель, пьянствуют, предаются роскошной жизни, совсем не по-христиански относятся к живущим на их землях крестьянам, опуты-вают их тяжкими ростовщическими долгами, богатства церкви тратят в собственное удовольствие, пышными обрядами ханжески прикрывают свою глубоко неправедную жизнь.
Единомышленник Максима Грека боярин Ф. И. Карпов, тоже весьма обеспокоенный состоянием русской церкви, выдвигал даже мысль о необходимости объединения православной церкви с католической как средства преодоления существующих пороков.
Митрополит-осифлянин Даниил вел энергичную борьбу со всеми «вольнодумцами». Не только еретики и нестяжатели подверглись суровому осуждению Даниила, но также все те, кто предавался светским развлечениям. Игра на гуслях и домрах, пение «бесовских песен» и даже игра в шахматы и шашки были объявлены столь же порочными, как сквернословие и пьянство; точно так же осуждались красивые одежды, брадобритие. По настоя-нию Даниила, в 1531 г. состоялся еще один церковный Собор против Максима Грека и Вассиана Патрикеева. Последний так и умер в монастыре, а Максим Грек был освобожден лишь после смерти Василия II.
Преемник Даниила — митрополит Макарий организовал большую литературную работу, направленную к усилению религиозного влияния на духовную культуру страны. Крупнейшим предприятием в этом отношении было создание грандиозного свода «Житий cвятых» — «Великих Четьи-Миней» для ежедневнего чтения. Созданием этой книги церковники хотели практически поглотить все книги, «чтомые на Руси», придать всей книжности строго выдержанный религиозный характер. Церковь при поддержке государства продолжала наступление против инакомыслящих. В 1553 г. был предан суду бывший игумен Троице-Сергиева монастыря Артемий — последователь учения Нила Сорского, за свои высказывания с осуждением официальной церкви, ее стяжательства и нетерпимости по отношению к заблуждающимся. В следующем, 1554 г. состоялся еще один церковный суд над дворянином Матвеем Башкиным, который отвергал иконопочитание, критически относился к писаниям «святых отцов», возмущался тем, что среди христиан распространилось превращение людей в холопов. В том же году был арестован и привезен в Москву для церковного суда белозерский монах Феодосии Косой. Бывший холоп, Феодосии Косой был одним из наиболее радикальных еретиков XVI в. Он не признавал троичность божества (аналогичное течение так называемых антитринитариев, было распространено и в странах Западной Европы в связи с развивавшимся тогда реформационным движением), видел в Христе не бога, а обыкновенного человека-проповедника, отвергал значительную часть догматической литературы, считал ее противоречащей здравому смыслу, не признавал обряды, иконопочитание, сан священников. В «чудеса» и «пророчества» Феодосии не верил, осуждал преследование инакомыслящих, выступал против стяжательства церкви. В позитивном отношении мечты Феодосия не шли дальше туманных идеалов раннего христианства, с позиций которого Феодосии говорил о равенстве всех людей перед богом, недопустимости поэтому зависимости одних людей от других и даже необходимости равного отношения ко всем народам и верам. Противники Феодосия называли его проповедь «рабьим учением». Имеются некоторые сведения, позволяющие судить о наличии общин последователей Феодосия Косого. Суд над Феодосием Косым не состоялся, потому что ему удалось бежать в Литву, но преследования еретиков продолжались.
Зачатки научного знания и борьба церкви с ними
С деятельностью еретиков в конце XV — XVI в. были связаны, пусть еще в очень узком кругу, первые попытки выхода за рамки канонических представлений об окружающем мире. Вопреки широко распространившемуся представлению, вошедшему даже в церковные «пасхалии» (указатели дней пасхи в будущие годы), о том, что в 7000 г. (по тогдашнему летосчислению «от сотворения мира», по современному — 1492 г.) наступит «конец света», еретики не верили в наступление «конца света». Они много занимались астрономией и имели переводные таблицы для вычисления лунных фаз и затмений.
Церковники враждебно относились ко всем этим занятиям, считая их «чернокнижием» и «чародейством». Монах Филофей, который писал Василию III о Москве — «третьем Риме», признавал, что можно, конечно, вычислить время будущего затмения, только это ни к чему, «потщание много, а подвиг мал», «православным не подобает такова испытывати». Враждебность по отношению к светскому, внерелигиозному знанию и к античной культуре в особенности откровенно проявилась в надменном признании филофея о том, что он «человек сельский и невежа в премудрости, не в Афинах родился, ни у мудрых философов учился, ни с мудрыми философами в беседе не бывал». Так относились русские церковники к античной культуре как раз в то время, когда происходил подъем западноевропейской культуры в ходе Ренессанса, отмеченного живым и сильным интересом к античному наследию. Именно эти церковники разрабатывали политическую теорию Российского государства, они уготавли-вали ему путь изоляции от передовой культуры, закоснение в древних порядках и обычаях — во славу «истинного», православного христианства. Тем ярче выглядит смелая мысль русских еретиков и других «вольнодумцев» конца XV—XVI в. Еретики конца XV в. были знакомы с произведениями средневековой и античной философии, им были известны основные понятия логики и некоторые вопросы теоретической матема-тики (понятия плоскости, линии, неделимых чисел, бесконечности). Глава московских еретиков Федор Курицын задумался над вопросом — свободна ли воля человека или же его поступки предопределены богом? Он пришел к выводу о том, что свобода воли («самовластие души») существует, что она тем больше, чем более грамотен и образован человек.
Зачатки научного знания существовали в XVI в. в виде чисто практических сведений по различным повседневным делам. Вековая практика крестьян-земледельцев давно выработала критерии оценки почв — теперь они были применены для оценки платежеспособности земель «добрых», «средних», «худых». Государственные потребности вызвали необходимость измерения земельных площадей. В 1556 г. было составлено руководство для описывавших отводимые земли писцов с приложением землемерных начертаний. Во второй половине столетия появилось руководство «О земном же верстании, как земля верстать», где объяснялось, как вычислить площадь квадрата, прямоугольника, трапеции, параллелограмма, и были приложены соответствующие чертежи.
Развитие торговли и денежного обращения привело к развитию практических знаний в области арифметики. Не случайно терминология связывает арифметические действия с торговыми операциями: слагаемое называлось в XVI в. «перечнем», уменьшаемое — «деловым перечнем». В XVI в. умели производить действия над числами с дробями, пользовались знаками + и —. Однако математические и другие конкретные знания в условиях средневековья очень часто облекались в мистико-религиозную оболочку. Треугольную фигуру, например, истолковывали как символическое воплощение движения «святого духа», следующего внутри «святой троицы» от находящегося в вершине треугольника «бога-отца».
Довольно широко были распространены фантастические представления о Земле. В популярной переводной книге «Христианской топографии» александрийского купца VI в. Косьмы Индикоплова говорилось, что небо круглое, Земля четырехугольная, стоит на бесконечной воде, за океаном находится земля с раем, в океане стоит столп до небес и к столпу этому привязан сам дьявол, который сердится, и от этого происходят всякие бедствия.
Мистическое истолкование природных явлений было очень распространено, существовали специальные книги — «астрологии», «лунники», «молниянники», «трепетники», «лопаточники», в которых содержались бес-численные приметы и гадания. Хотя церковь формально осуждала все то, что выходило за рамки религиозных мировоззрений, тем не менее редкий светский феодал не содержал при своем дворе домашних «прорицателей» и «врачевателей». Не лишен был суеверных чувств Иван Грозный, который нередко лихорадочно искал успокоение своим тревогам в разнообразных гаданиях.
Но наряду с этим накапливались и развивались конкретные практические знания.
В 1534 г. с немецкого языка был переведен «Вертоград», содержавший много медицинских сведений. При переводе «Вертоград» пополнили некоторыми русскими сведениями. В этой, весьма распространенной в XVI в. рукописной книге содержались правила личной гигиены, ухода за больными (особое внимание было уделено недопущению сквозняков, а также «чтобы не угорети, да и в голове бы мозг не сохл»), многочисленные сведения о лекарственных растениях, их свойствах и местах распространения. Есть специальные указания о лечении битому человеку «от кнутья», и именно «от московского кнутья, а не сельского», — крепостническая действительность отразилась здесь во всей своей жестокости. В 1581 г. для обслуживания царской семьи была устроена первая в Москве аптека, в которой работал приглашенный Иваном Грозным англичанин Джеймс Френч.
Расширение территории Российского государства и рост его связей с зарубежными странами продвинули развитие географических знаний. Наряду с наивными представлениями о «четырехугольной Земле» стали появляться конкретные сведения о расположении различных частей Земли.
Московский посол Григорий Истомин в 1496 г. проехал на парусниках из устья Северной Двины в Берген и Копенгаген, открыв возможность сношений России с Западной Европой Северным морским путем. В 1525 г. за границу поехал один из образованнейших людей того времени дипломат Дмитрий Герасимов. Он высказал мысль о том, что до манившей европейцев своими богатствами Индии, атакжедо Китая можно добраться через Северный Ледовитый океан. В соответствии с этим предположением позднее была снаряжена английская экспедиция Уиллоби и Ченслера, которая в 50-х годах XVI в. прибыла в Холмогоры и открыла Северный путь морского сообщения с Англией.
В «Торговой книге», составленной во второй половине XVI в., содержались сведения о других странах, необходимые для внешней торговли. В XVI в. поморы совершали плавания на Новую Землю и Грумант (Шпицберген).
Церковники враждебно относились ко всем этим занятиям, считая их «чернокнижием» и «чародейством». Монах Филофей, который писал Василию III о Москве — «третьем Риме», признавал, что можно, конечно, вычислить время будущего затмения, только это ни к чему, «потщание много, а подвиг мал», «православным не подобает такова испытывати». Враждебность по отношению к светскому, внерелигиозному знанию и к античной культуре в особенности откровенно проявилась в надменном признании филофея о том, что он «человек сельский и невежа в премудрости, не в Афинах родился, ни у мудрых философов учился, ни с мудрыми философами в беседе не бывал». Так относились русские церковники к античной культуре как раз в то время, когда происходил подъем западноевропейской культуры в ходе Ренессанса, отмеченного живым и сильным интересом к античному наследию. Именно эти церковники разрабатывали политическую теорию Российского государства, они уготавли-вали ему путь изоляции от передовой культуры, закоснение в древних порядках и обычаях — во славу «истинного», православного христианства. Тем ярче выглядит смелая мысль русских еретиков и других «вольнодумцев» конца XV—XVI в. Еретики конца XV в. были знакомы с произведениями средневековой и античной философии, им были известны основные понятия логики и некоторые вопросы теоретической матема-тики (понятия плоскости, линии, неделимых чисел, бесконечности). Глава московских еретиков Федор Курицын задумался над вопросом — свободна ли воля человека или же его поступки предопределены богом? Он пришел к выводу о том, что свобода воли («самовластие души») существует, что она тем больше, чем более грамотен и образован человек.
Зачатки научного знания существовали в XVI в. в виде чисто практических сведений по различным повседневным делам. Вековая практика крестьян-земледельцев давно выработала критерии оценки почв — теперь они были применены для оценки платежеспособности земель «добрых», «средних», «худых». Государственные потребности вызвали необходимость измерения земельных площадей. В 1556 г. было составлено руководство для описывавших отводимые земли писцов с приложением землемерных начертаний. Во второй половине столетия появилось руководство «О земном же верстании, как земля верстать», где объяснялось, как вычислить площадь квадрата, прямоугольника, трапеции, параллелограмма, и были приложены соответствующие чертежи.
Развитие торговли и денежного обращения привело к развитию практических знаний в области арифметики. Не случайно терминология связывает арифметические действия с торговыми операциями: слагаемое называлось в XVI в. «перечнем», уменьшаемое — «деловым перечнем». В XVI в. умели производить действия над числами с дробями, пользовались знаками + и —. Однако математические и другие конкретные знания в условиях средневековья очень часто облекались в мистико-религиозную оболочку. Треугольную фигуру, например, истолковывали как символическое воплощение движения «святого духа», следующего внутри «святой троицы» от находящегося в вершине треугольника «бога-отца».
Довольно широко были распространены фантастические представления о Земле. В популярной переводной книге «Христианской топографии» александрийского купца VI в. Косьмы Индикоплова говорилось, что небо круглое, Земля четырехугольная, стоит на бесконечной воде, за океаном находится земля с раем, в океане стоит столп до небес и к столпу этому привязан сам дьявол, который сердится, и от этого происходят всякие бедствия.
Мистическое истолкование природных явлений было очень распространено, существовали специальные книги — «астрологии», «лунники», «молниянники», «трепетники», «лопаточники», в которых содержались бес-численные приметы и гадания. Хотя церковь формально осуждала все то, что выходило за рамки религиозных мировоззрений, тем не менее редкий светский феодал не содержал при своем дворе домашних «прорицателей» и «врачевателей». Не лишен был суеверных чувств Иван Грозный, который нередко лихорадочно искал успокоение своим тревогам в разнообразных гаданиях.
Но наряду с этим накапливались и развивались конкретные практические знания.
В 1534 г. с немецкого языка был переведен «Вертоград», содержавший много медицинских сведений. При переводе «Вертоград» пополнили некоторыми русскими сведениями. В этой, весьма распространенной в XVI в. рукописной книге содержались правила личной гигиены, ухода за больными (особое внимание было уделено недопущению сквозняков, а также «чтобы не угорети, да и в голове бы мозг не сохл»), многочисленные сведения о лекарственных растениях, их свойствах и местах распространения. Есть специальные указания о лечении битому человеку «от кнутья», и именно «от московского кнутья, а не сельского», — крепостническая действительность отразилась здесь во всей своей жестокости. В 1581 г. для обслуживания царской семьи была устроена первая в Москве аптека, в которой работал приглашенный Иваном Грозным англичанин Джеймс Френч.
Расширение территории Российского государства и рост его связей с зарубежными странами продвинули развитие географических знаний. Наряду с наивными представлениями о «четырехугольной Земле» стали появляться конкретные сведения о расположении различных частей Земли.
Московский посол Григорий Истомин в 1496 г. проехал на парусниках из устья Северной Двины в Берген и Копенгаген, открыв возможность сношений России с Западной Европой Северным морским путем. В 1525 г. за границу поехал один из образованнейших людей того времени дипломат Дмитрий Герасимов. Он высказал мысль о том, что до манившей европейцев своими богатствами Индии, атакжедо Китая можно добраться через Северный Ледовитый океан. В соответствии с этим предположением позднее была снаряжена английская экспедиция Уиллоби и Ченслера, которая в 50-х годах XVI в. прибыла в Холмогоры и открыла Северный путь морского сообщения с Англией.
В «Торговой книге», составленной во второй половине XVI в., содержались сведения о других странах, необходимые для внешней торговли. В XVI в. поморы совершали плавания на Новую Землю и Грумант (Шпицберген).
Зодчество
Подъем русской культуры проявлялся многообразно. Значительные перемены произошли в строительной технике и тесно связанном с ней архитектурном искусстве.Укрепление российской государственности уже в конце XV в. стимулировало восстановление древних и сооружение новых построек Московского кремля, собора начала XIII в. в Юрьеве Польском и некоторых других. Каменное строительство, хотя еще в небольшой степени, стало применяться для возведения жилых построек. Применение кирпича открыло новые технические и художественные возможности для зодчих: В ходе объединения русских земель стал формироваться общерусский архитектурный стиль. Ведущая роль в нем принадлежала Москве, однако при активном воздействии местных школ и традиций. Так, Духовская церковь Троице-Сергиева монастыря, построенная в 1476 г., сочетала приемы московского и псковского зодчества.
Для развития русской архитектуры большое значение имела перестройка Московского кремля. В 1471 г., после победы над Новгородом, Иван III и митрополит Филипп решили построить новый Успенский собор, который должен был превзойти своим величием древнюю новгородскую Софию и отразить могущество объединяемого Москвой Российского государства. Сначала собор строили русские мастера, но постройка обрушилась. У масте-ров давно уже не было опыта строительства крупных зданий. Тогда Иван I I I приказал найти мастера в Италии. В 1475 г. в Москву приехал знаменитый инженер и архитектор Аристотель Фиораванти. Итальянский мастер познакомился с традициями и приемами русского зодчества и к 1479 г. построил новый Успенский собор — выдающееся произведение русского зодчества, обогащенное элементами итальянской строительной техники и архитектуры эпохи Возрождения. Торжественно величавое, воплотившее в своих формах мощь молодого Российского государства, здание собора стало главным культовым и политическим сооружением великокняжеской Москвы, классическим образцом монументального церковного зодчества XV в.
Для перестройки Кремля были приглашены из Италии мастера Пьетро Антонио Сола-ри, Марко Руфсро, Алевиз Миланец и др. В 1485—1516 гг. под их руководством были поставлены новые стены и башни (сохранившиеся до нашего времени) Кремля, расширившего свою территорию до 26,5 га. Тогда же сложилась его внутренняя планировка. В центре находилась Соборная площадь с монументальным зданием Успенского собора и высокой колокольней Ивана Великого (архитектор Бон Фрязин, 1505 — 1508 гг.), достроенной в начале XVII в. На юго-западной стороне площади появился Благовещенский собор, являвшийся частью дворцового великокняжеского ансамбля. Этот собор строили псковские мастера в 1484—1489 гг. Приемы его внешнего убранства заимствованы от владимиро-московских традиций (аркатурные пояски) и от псковских (узоры верхней части куполов). В 1487 — 1491 гг. Марко Руффо и Пьетро Антонио Солари построили Грановитую палату для приема иностранных послов. Это был самый большой зал того времени. Своды зала опираются на массивный столп посредине — других приемов возведения больших интерьеров тогда не знали. Свое название палата получила от «граней» внешней обработки фасада. В 1505—1509 гг. Алевиз построил усыпальницу великих князей и членов их семей — собор Михаила Архангела, где сочетаются традиции московского зодчества (куб, увенчанный пятиглавием) с нарядным итальянским декором. Примененный архитектором прием отделки закомар («ракушки») позднее стал излюбленным в московском зодчестве.
Ансамбль Московского кремля явился уникальным произведением зодчества рубежа XV—XVI вв., воплотившим в себе величие, красоту, силу освобожденного от иноземного ига народа, вступившего на общую с передовыми странами Европы дорогу политического и культурного прогресса.
В XVI в. уже строились каменные церкви с шатровым завершением — «на деревянное дело», как говорится в одной из летописей, т. е. по образцу многочисленных деревянных шатровых построек. Сам материал — дерево — диктовал эту форму завершения зданий в виде уходящего вверх ровными гранями шатра. В отличие от византийских образцов крестовокупольных храмов с куполами в России появились не только деревянные, но и каменные шатровые церкви без куполов, без столпов внутри, с единым, хотя и небольшим, внутренним пространством.
В 1532 г. в подмосковном дворцовом селе Коломенское в ознаменование рождения долгожданного наследника Василия III — Ивана Васильевича, будущего Грозного, была возведена шатровая церковь Вознесения, являющаяся подлинным шедевром русского и европейского средневекового зодчества. Взметнувшийся к небу на прибрежном холме у Москвы-реки храм с удивительной силой воплотил идею движения ввысь.
Венцом русской архитектурной культуры XVI в. стал знаменитый Покровский собор — храм «Василия Блаженного» — на Красной площади в Москве, воздвигнутый в память взятия Казани в 1555 — 1560 гг. Девятиглавый собор увенчан большим шатром, вокруг которого теснятся яркие, своеобразные по форме купола приделов, связанных галереей и расположенных на одном помосте. Пестрота и индивидуальность форм собора придала ему сказочный вид и сделала его настоящей жемчужиной московской архитектуры. Этот великий памятник русского зодчества XVI в. отразил богатство народного таланта, большой духовный подъем, который переживала тогда страна, избавившаяся от угрозы нападений опаснейшего врага и переживавшая период значительных реформ, укреплявших государство.
Сложнее обстояло дело во второй половине XVI в. Строгая регламентация зодчества со стороны осифлянских церковников и находившегося под их влиянием в этом отношении Ивана Грозного привела частично к сокраще-нию нового строительства, частично к возведению тяжелых подражаний московскому Успенскому собору, как, например, построенные в конце 60 — 80-х годов соборы в Троице-Сергиевом монастыре и Вологде. Лишь в самом конце столетия вновь ожило и стало развиваться праздничное декоративное начало в русском зодчестве, что нашло свое проявление в церкви в Вяземах под Москвой, Рождественском соборе Пафнутьева Боровского монастыря, так называемом «малом» соборе Донского монастыря в Москве.
Живопись
Примерно аналогичным был процесс развития живописи в России конца XV—XVI в. Начало этого периода ознаменовалось расцветом живописного искусства, связанного в первую очередь с деятельностью знаменитого мастера Дионисия. Со своими помощниками он расписывал стены и своды соборов Пафнутьева и Ферапонтова монастырей. Исполняя заказы митрополита и великого князя, Дионисий сумел сделать свою живопись очень нарядной, красивой, праздничной, несмотря на статичность фигур, повторение композиционных приемов, полное отсутствие перспективы.Мастерская Дионисия изготавливала так называемые «житийные» иконы, содержавшие помимо изображения «святого» также маленькие «клейма» по бокам с изображениями отдельных эпизодов строго по тексту «жития» этого святого. Иконы посвящались московским «святым», сыгравшим значительную роль в возвышении Москвы.
Чем более укреплялось господство осифлянской церкви в духовной жизни страны в первой половине и середине XVI в., тем более стеснялось творчество живописцев. К ним стали предъявляться все более жесткие требования относительно точного и безусловного следования текстам «Священного писания», «житий» и прочей церковной литературы. Хотя собор 1551 г. указал в качестве образца иконное письмо Андрея Рублева, простое повторение даже гениальных произведений обрекало живописное искусство на обеднение творческого начала.
Живопись все более превращалась в простую иллюстрацию того или иного текста. Средствами живописи на стенах храма старались возможно более точно «пересказать» содержание «Священного писания» и «житий». Поэтому изображения перегружались деталями, композиции стали дробными, утрачивался лаконизм художественных средств, столь свойственный художникам предшествующего времени и создававший громадный эффект воздействия на зрителя. Специальные старосты, поставленные церковью, следили за тем, чтобы живописцы не отступали от образцов и правил. Малейшая самостоятельность в художественном решении образов вызывала суровые преследования.
Фрески Благовещенского собора отразили официальную идею происхождения и преемственности власти московских великих князей от Византии. На стенах и столпах собора изображены в пышных одеждах византийские императоры и московские князья. Здесь есть также изображения античных мыслителей — Аристотеля, Гомера, Вергилия, Плутарха и других, но они, во-первых, нарисованы не в античных, а в византийских и даже русских одеяниях, а во-вторых, в их руки вложены свитки с изречениями, будто бы предска-зывавшими появление Христа. Так, церковь пыталась путем фальсификации античной культуры противодействовать ее влиянию и даже использовать в своих интересах.
Официальные церковные идеи воплотились в большой красивой иконе «Церковь воинствующая», написанной в середине XVI в. в ознаменование взятия Казани. Успех Российского государства был здесь показан как победа «истинного христианства» над «неверными», «басурманами». Воинами предводительствуют «святые», их осеняют Богоматерь и ангелы. В числе изображенных на иконе — молодой царь Иван Грозный. Есть аллегорическое изображение — река символизирует источник жизни, каковым является христианство, а пустой водоем — это другие религии и отступления от христианства.
В условиях жесткой регламентации живописного искусства к концу столетия среди художников выработалось особое направление, сосредоточившее усилия на собственно живописной технике. Это была так называемая «строгановская школа» — по имени богатых купцов и промышленников Строгановых, покровительствовавших этому направлению своими заказами. В строгановской школе ценились техника письма, умение передать детали на очень ограниченной площади, внешняя живописность, красота, тщательность исполнения. Недаром произве-дения художников впервые стали подписываться, поэтому мы знаем имена крупных мастеров строгановской школы — Прокопий Чирин, Никифор, Истома, Назарий, Федор Савины. Строгановская школа удовлетворяла эстетические потребности сравнительно узкого круга тонких ценителей искусства. Произведения строгановской школы отвлекали зрителей от собственно религиозной темы и сосредоточивали их внимание на чисто эсте-тической стороне произведения искусства. А у Никифора Савина зритель встречался еще и с тонко опоэтизированным русским пейзажем.Демократические тенденции проявлялись у живописцев, связанных с посадскими кругами Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода. На иконах, ими написанных, порой вместо «библейских» появлялись предметы и персонажи, хорошо знакомые зрителю и художнику по окружающей жизни. Здесь можно встретить изображение Богоматери, похожей на русскую крестьянку, довольно реальное изображение бревенчатых стен и башен русских монастырей.
Точность в передаче подробностей текстов летописей и включенных в них различных повестей и сказаний обусловила развитие искусства книжной миниатюры. Лицевые летописные своды, насчитывающие на своих страницах тысячи миниатюр, с большой подробностью передавали реальные картины исторических событий. Искусство оформления книги, унаследованное у древнерусских книжников, продолжало успешно развиваться и в XVI в. Большого развития достигло художественное шитье, особенно в мастерской князей Старицких. Умело созданные композиции, подбор цвета, тонкая работа сделали произведения этих мастеров выдающимися памятниками художественного творчества XVI в. В конце столетия шитье начинали украшать еще и драгоценными камнями.
Музыка и театр
Церковное пение XVI в. характеризовалось утверждением «знаменного» — одноголосового хорового пения. Но вместе с тем церковь не могла игнорировать народную музыкальную культуру. Поэтому в XVI в. и в церкви начало распространяться многоголосное пение с его яркостью и богатством оттенков.
Многоголосное пение пришло, по-видимому, из Новгорода. Новгородец Иван Шай-дуров придумал особые «знамена» — знаки для записи мелодии с «распевами», «разводами» и «переводами».
Ввиду упорного противодействия церкви инструментальной музыке западноевропейские органы, клавесины и клавикорды, появившиеся в конце XV века, не получили сколько-нибудь широкого распространения. Лишь в народной среде, несмотря на все препятствия, повсюду играли на духовых инструментах — волынках, сопелях, рожках, свирелях, дудках; струнных — гудках, гуслях, домрах, балалайках; ударных — бубнах и бряцалах. В войске употреблялись для передачи боевых сигналов также трубы и сурны.
В народной же, среде были распространены богатые традиции театрального искусства. Церковь пыталась противопоставить им некоторые элементы театрального «действа» в богослужениях, когда представлялись отдельные сцены из так называемой «священной истории», вроде «пещного действа» — мученической гибели трех отроков от руки неправедного «халдейского царя».
Многоголосное пение пришло, по-видимому, из Новгорода. Новгородец Иван Шай-дуров придумал особые «знамена» — знаки для записи мелодии с «распевами», «разводами» и «переводами».
Ввиду упорного противодействия церкви инструментальной музыке западноевропейские органы, клавесины и клавикорды, появившиеся в конце XV века, не получили сколько-нибудь широкого распространения. Лишь в народной среде, несмотря на все препятствия, повсюду играли на духовых инструментах — волынках, сопелях, рожках, свирелях, дудках; струнных — гудках, гуслях, домрах, балалайках; ударных — бубнах и бряцалах. В войске употреблялись для передачи боевых сигналов также трубы и сурны.
В народной же, среде были распространены богатые традиции театрального искусства. Церковь пыталась противопоставить им некоторые элементы театрального «действа» в богослужениях, когда представлялись отдельные сцены из так называемой «священной истории», вроде «пещного действа» — мученической гибели трех отроков от руки неправедного «халдейского царя».
Б.А. Рыбаков - «История СССР с древнейших времен до конца XVIII века». - М., «Высшая школа», 1975.
Присоединиться