Первый овин наши поселяне называли именинником, для именинного овина варили молотильщикам кашу, обычно гречневую. Садясь за завтрак, молотильщики говорили: «На заревницу хозяину хлеба ворошок, а молотильщикам — каши горшок».
С токов доносился перестук цепов, так как «Сложа руки снопа не обмолотишь», «Цеп в руках, так и хлеб в зубах, а цеп из рук, так и хлеб из зуб». Обмолот шел, поселяне не считали времени. Обедали здесь же и вновь принимались за работу. Обмолоченные зерна веяли, отделяли плевелы на ветру. Обметали пол перед гумном, и самый старший из молотильщиков, взяв вырезанную из свежей осины широкую лопату, набирал ею зерно и, перекрестившись на восток, побрасывал зерна на ветер, приговаривая: «Первую лопату — «во имя Отца», вторую — «во имя Сына», третью — «и Святого Духа». Потом шли лопаты «дедке», «бабке», «внучатам», «всем добрым людям». Поздно вечером молотильщиков угощали пирогами и брагою.
С Феклы-заревницы дни убывают, ночи темнеют и зори становятся багряными, а день убывает лошадиными шагами.