Гражданская война

Оккупируя окраины, страны Антанты в качестве ударной силы внутри России использовали чехословацкий корпус, созданный в 1917 г. из пленных и эмигрантов чехов и словаков. Вооруженный для борьбы с Германией корпус (после того, как Россия окончательного вышла из войны) было решено перебросить во Францию единственным безопасным тогда путем — по Транссибу до Владивостока, далее морем в Америку и оттуда в Европу. Эшелоны, в которых находилось по разным оценкам от 30 до 45 тыс. солдат и офицеров, растянулись на тысячи километров (когда головные эшелоны уже подошли к Владивостоку, последние еще стояли в Пензе). СНК, опасаясь мощного и дисциплинированного корпуса, старался разбить его на возможно более мелкие партии, по возможности отобрать у чехословаков оружие и изолировать офицеров. Все это провоцировало конфликты и нервировало солдат корпуса. 26 мая 1918 г. в Челябинске началось полустихийное восстание чехословаков. Объединив вокруг себя все антисоветские силы Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока они очень быстро свергли Советскую власть на огромном пространстве от Волги до Тихого океана. С мая 1918 г. на контролируемых чехословацким корпусом и войсками интервентов территориях создаются местные (по преимуществу эсеровские) правительства, действовавшие под лозунгом «Вся власть Учредительному собранию!» и формировавшие собственные антибольшевистские армии. В Самаре был создан «Комитет членов Учредительного собрания» (Комуч), в Екатеринбурге — Уральское областное правительство, в Омске — Сибирское правительство, в Архангельске — Верховное управление Северной области во главе с старым деятелем народнического движения Николаем В. Чайковским (кружок чайковцев при Александре II) и т. д.

В июне обозначилась линия фронтов. Центр удерживался Советской властью. Он включал крупнейшие промышленные центры, транспортные узлы и разветвленные пути железнодорожного и речного сообщения, две столицы с централизованным аппаратом управления. На Севере действовала армия Северной республики, на Востоке — чехословацкий корпус во взаимодействии с разнообразными антисоветским воинскими формированиями; на Северном Кавказе — Добровольческая армия, под командованием ген. Антона И. Деникина (после гибели в апреле 1918 г. в время неудачного штурма Ектеринодара ген. Л. Корнилова); на Дону — казачьи соединения во главе с генералом Красновым. Большевикам пришлось фактически заново формировать Красную армию. Поначалу (с января 1918 г.) ее пытались создать на принципах добровольности и выборности командиров. Однако очень скоро стало понятно, что, во-первых, численность такой армии катастрофически мала (демобилизовавшиеся солдаты навоевались в прошедшую войну, а рабочие не рвались защищать «социалистическое отечество»), а во-вторых, боеспособность этих полупартизанских отрядов, с презрением относившихся ко всему, что напоминало о традиционной военной науке, крайне низка. 9 июня 1918 г., столкнувшись с началом крупномасштабной гражданской войны и интервенции, советское правительство восстановило всеобщую воинскую повинность и назначение (вместо выборов) командного состава. Численность армии возросла с 360 тыс. чел. в июле 1918 г. до 800 тыс. в ноябре того же года, а затем до 1,5 млн. чел. в мае 1919 г. и до 5,5 млн. в конце 1920 г. Нарком по военным делам — фактически «отец» Красной армии — Лев Д. Троцкий, понимая слабость красногвардейских отрядов, сумел сломить сопротивление соратников по партии и ввел в армии железную дисциплину. Были введены применявшиеся последний раз пожалуй лишь в римских легионах или туменах Чингисхана казни каждого десятого в частях, самовольно оставивших позиции. Беспощадному расстрелу подлежали дезертиры и уклоняющиеся от призыва. Для того, чтобы решить проблему военных кадров, по настоянию Троцкого и вопреки возражениям «левых коммунистов» во главе с Николаем И. Бухариным, пришлось обратиться к опыту офицеров прежней армии. Были мобилизованы (почти всегда — принудительно) офицеры — участники мировой войны, принесшие с собой опыт планирования крупных военных операций.

Численность т. н. «военспецов» достигла 50 тыс. (из них добровольно пришли на службу ок. 9 тыс.). Как правило это были младший офицерский состав (до штабс-капитана включительно), получившие чин в годы войны и не отождествлявшие себя с кадровым офицерством, либо принудительно мобилизованные старшие офицеры. К каждому «военспецу», находившемуся на командной должности был приставлен комиссар, следивший за его деятельностью и утверждавший его приказы (без подписи комиссара они не были действительны). Случаи перехода к белым со стороны «военспецов» были редки, что объяснялось не в последнюю очередь тем, что по распоряжению Троцкого была введена система заложничества, когда семья находящегося на фронте «военспеца» помещалась в концентрационный лагерь и подлежала уничтожению в случае его измены. Параллельно создавались новые командные кадры из рабочих и крестьян. Удельный вес «военспецов» в общей массе «красных командиров» постоянно падал. Так, если осенью 1918 г. офицеры старой армии составляли 3/4 командного состава, то к концу войны — не более 1/3. Иную картину представляли т. н. «белые» армии (сами они себя так никогда официально не называли). Они поначалу были более многочисленными и лучше организованными, так как именно здесь собрался практически весь цвет русского офицерства, крупные военачальники старой армии, имевшие огромный боевой опыт, значительную ударную силу белого движения (правда, только на Юге) составили дисциплинированные и хорошо обученные части казаков. Значительную поддержку белым армиям на начальных этапах Гражданской войны оказывали кадровые соединения интервентов (влияние которых на ход вооруженной борьбы, за исключением чехословаков, не следует, однако, преувеличивать).

Белые могли рассчитывать на поставку вооружений и боеприпасов из-за рубежа, а также на почти неограниченные запасы продовольствия Юга и Западной Сибири. Но имелись и непреодолимые трудности. У руководства стояли люди, принадлежавшие к разным партиям, по разному представлявшие себе будущее России (от социалистов до монархистов). Рядом сражались части, преследовавшие разные, подчас противоположные цели. При выполнении крупных стратегических планов не было налажено фактическое взаимодействие между отдельными фронтами. В результате острой конкуренции между военными лидерами так и не удалось создать единого командования. Очень противоречивую роль сыграло казачество. С одной стороны, казачьи части были одними из самых надежных в рядах белых армий. С другой — ни Деникин, ни, особенно, Колчак не сумели справиться с казачьим сепаратизмом (напр., Кубанского войска), их нежеланием подчиняться и самостоятельностью (как правило, вредной для белого дела) их атаманов (отряды забайкальского атамана Семенова практически не участвовали в боях с большевиками, зато с азартом грабили эшелоны, предназначенные для армии адмирала Колчака). Различны были и тылы воюющих лагерей. Советский лагерь опирался на сравнительно однородную массу русского населения, на крупные отряды индустриальных рабочих и малообеспеченное крестьянство потребляющих губерний. Тыл белого лагеря был более разнородным — по социальному, национальному, конфессиональному, хозяйственному признакам. Самый массовый класс — крестьянство оказался расколот. Деревенские низы в массе своей сочувствовали большевикам, тогда как зажиточное крестьянство (и, конечно, казачество) безусловно склонялось к поддержке белых.

Основная масса крестьянства — середняки — колебались между противоборствующими лагерями, не желая ни «продовольственной диктатуры», ни восстановления помещичьей собственности на землю. Не будет преувеличением сказать, что исход Гражданской войны зависел в конечном итоге от того, на чьей стороне окажутся середняки. Летом 1918 г. крестьянство, после введения «продовольственной диктатуры» отшатнулось от большевиков, что позволило антибольшевистским силам нанести Советской власти сокрушительный ответный удар. На Востоке вооруженные силы Советов откатились за Волгу. Ими были оставлены Казань (здесь белые захватили золотой запас России), Симбирск, Самара. Незадолго до оставления Екатеринбурга, 17 июля 1918 г. большевиками была расстреляна семья бывшего императора Николая II. В июне — августе были расстреляны и другие члены императорской фамилии, находившиеся на большевистской территории. В августе 1918 г. против большевиков восстали рабочие Ижевского и Воткинского оружейных заводов, стихийно создавшие свои «народно-революционные армии», ставшие, впоследствии, едва ли не самыми боеспособными частями армии адмирала Колчака (хотя и воевали под красными (!) знаменами). На Юге от большевиков был очищен Дон и Кубань. Донское казачье войско под командованием генерала Петра Г. Краснова штурмовало (неудачно) Царицын (ныне — Волгоград). Тяжелые поражения, понесенные Советской властью, волна крестьянских выступлений, восстания, руководимых эсерами (антибольшевистское восстание в Ярославле, во главе с бывшим главой Боевой организации эсеров Борисом Савинковым и др.) вызвали с ее стороны отчаянную, беспощадную форму борьбы — массовый террор на фронте и в собственном тылу.

Поводом к развязыванию «красного террора» стало убийство 30 августа 1918 г. в Петрограде бывшим студентом, юнкером во время войны Леонидом Канегиссером председателя Петроградской ЧК Моисея С. Урицкого. Хотя Канегиссер на допросе заявил, что его теракт носил исключительно частный характер (это была месть за расстрелянного чекистами накануне друга М. Перельцвейга), в ответ (!) по приказу советской власти в тот же день было расстреляно не менее 500 ни в чем не повинных заложников из числа «бывших». Г. Е. Зиновьев (глава петроградских коммунистов) предлагал «разрешить рабочим расправляться с интеллигенцией по-своему, прямо на улице». От этой затеи его удалось отговорить с большим трудом. «Истерическим террором» назвал эти дни в Петрограде один из руководителей ВЧК Петерс. Еще более масштабная волна казней прокатилась по всем контролировавшимся большевиками территориям после произошедшего в тот же день (30 августа 1918 г.) покушения на Ленина, которое, по официальной версии, совершила эсерка Фанни Каплан (в последнее время, впрочем, появились сведения о том, что она не могла быть террористкой по причине близорукости и лишь взяла на себя вину). Советская власть ответила на ранение вождя приблизительно десятью тысячами бессудных казней людей, не имевших к покушению никакого отношения. Эта кажущаяся несуразность объяснялась одним из руководителей ВЧК Лацисом в газете «Красный террор» (каково название!): «Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования и профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом — смысл и сущность красного террора.» Надо признать, что во время Гражданской войны имел место и «белый террор», однако (и в этом его принципиальное отличие от «красного террора») он никогда не санкционировался командованием белых армий и носил характер стихийных расправ. Совнарком же 5 сентября 1918 г. принял декрет «О красном терроре», санкционировавший задним числом все то, что уже и так применялось. ВЧК официально получила право расстрела без суда и следствия. Жестокость чекистов стала своеобразным символом Советской власти.

2 сентября 1918 г. ВЦИК объявил страну «единым военным лагерем», распространив на тыл законы фронта, введя военное положение на железных дорогах и заводах (ирония судьбы — это предлагал в свое время Корнилов и именно большевики были самыми непримиримыми его критиками), узаконив (см. выше) «красный террор». В тот же день был создан высший орган военной власти, имевший широчайшие полномочия — Революционный Военный Совет Республики (Реввоенсовет, РВС) во главе со Львом Д. Троцким и введена должность главнокомандующего вооруженными силами РСФСР (Иоаким И. Вацетис). 30 ноября 1918 г. под председательством Ленина был создан Совет Рабочей и Крестьянской Обороны. Эти два органа сосредоточили в своих руках всю полноту военной (РВС) и хозяйственной (Совет Обороны) власти, оттеснив на второй план и Совнарком и ВСНХ. Если вспомнить, что еще летом из всех органов Советской власти были удалены последние представители оппозиционных партий, то можно констатировать, что к осени 1918 г. в Советской России окончательно сложился режим однопартийной диктатуры. Эти чрезвычайные меры позволили Красной армии нанести контрудар на Востоке, отбросив белых к Уралу и отстоять стратегически важный г. Царицын. Глубокой осенью 1918 г. обстановка на фронтах существенно изменилась. Германия и ее союзники потерпели поражение в мировой войне. В Германии и Австрии произошли буржуазно-демократические революции. Это позволило аннулировать унизительный Брестский договор. Германские войска покидали оккупированные ими территории. С окончанием мировой войны все ее участники лишались аргументов в пользу продолжения оккупации российской территории.

Общественность США, Англии, Франции требовала возвращения солдат и офицеров домой. Падал моральный дух солдат-интервентов, не желавших более задерживаться в России. В победивших странах разворачивалось массовое движение под лозунгом «Руки прочь от России!». Восстания солдат (на севере) и матросов (на кораблях французского флота на Черном море), ускорили начало эвакуации. К концу 1919 г. в европейской России не осталось не одного иностранного военного подразделения. Неожиданный крах Германии деморализовал созданные при ее поддержке антисоветские правительства и позволил большевикам установить Советскую власть на Украине, в Белоруссии и странах Прибалтики (в последних она, впрочем, продержалась всего несколько месяцев). Осенне-зимняя кампания 1918—1919 гг. явилась решающей проверкой на прочность двух враждебных лагерей. Логика Гражданской войны подталкивала и красных (см. выше) и белых к созданию и укреплению диктаторских режимов. К концу осени рухнули все социалистические правительства (эсеро-меньшевистские) и власть перешла к военным (адмиралу Колчаку на Востоке (18 ноября провозгласил себя Верховным правителем России), генералу Деникину — на Юге и генералу Миллеру — на Севере). Попытки создания «демократической альтернативы» провалились. Весной 1919 г. планировалось организовать единовременное наступление всех антисоветских сил: генерала Юденича — из Эстонии на Петроград, генерала Миллера — с Севера на Вологду и Пермь, адмирала Колчака — в район Средней Волги, генерала Деникина — на Орел и Тулу. Армии Колчака начали наступление 4 марта и к апрелю вплотную подошли к Волге. Однако нескоординированность действий белых армий позволила командованию Красной армии перебросить на Восток значительные резервы и переломить ситуацию. В конце апреля началось контрнаступление советского Восточного фронта. В тылу белой армии усилилось массовое партизанское движение (на Урале, в Сибири). Начался отход от белого движения национальных частей (так как их народы не получили государственного самоопределения, автономии), части казачества. Боевой дух армий падал. Все попытки Колчака остановить развал фронта ни к чему не привели. Армия откатывалась все дальше на восток, в тылу оживились социалисты, чехословаки думали теперь лишь о том, как унести ноги из Сибири.

При содействии чехословацких легионеров Колчак был арестован и 7 февраля 1920 г. расстрелян в Иркутске. Остатки его армий ушли в Забайкалье. Большего успеха добилась южная группировка антисоветских сил — т. н. Вооруженные Силы Юга России. В мае — июне 1919 г. под контроль Деникина перешли обширные и богатые районы Дона, Северного Кавказа, Левобережной Украины, был взят Царицын. Советские войска, отступали по всему фронту. В этих условиях 3 июля Деникиным был отдан приказ «О походе на Москву» (т. н. «московская директива»). К осени Вооруженные Силы Юга России взяли Орел (13 октября) и подошли к Туле. Казалось, путь на Москву открыт. Однако в октябре наступил перелом. Против Деникина были брошены лучшие силы Красной армии, уже накопившие значительный опыт военных операций. С заводов Урала увеличились поставки оружия. Но главную роль сыграл тот же фактор, что и на Восточном фронте, — развал тыла. Крестьянство, отвернувшееся от Советов после введения весной 1919 г. продразверстки, массового строительства совхозов, разочаровалось и в деникинских порядках. Крестьянская армия Нестора И. Махно, чутко реагируя на настроения сельских жителей, легко переходя из одного лагеря в другой, и действуя на этот раз в союзе с Красной армией, нанесла удар деникинским частям на юге Украины. С оружием в руках поднялись рабочие Донбасса. Народы Северного Кавказа, отстаивая свои права на самоопределение, также громили тылы деникинской армии. Перелом наступил и в настроениях казачества. Лишившись своих основных социальных опор, части деникинской армии откатывались к Черному морю. В марте 1920 г. из Новороссийска остатки армии морем эвакуировались в Крым, где перешли под командования генерала барона Петра Н. Врангеля. Подавший в отставку Деникин с очередной волной эмигрантов оказался за границей. В мае — октябре активные попытки пробиться к Петрограду предпринимал командующие Северо-Западной армией генерал Николай Н. Юденич. Его войска подходили вплотную к городу, однако взять его так и не смогли.

В октябре 1919 г. началось контрнаступление Красной армии, которое к концу месяца привело к ликвидации армии Юденича. Несколько позже — в феврале — марте 1920 г. советская власть была установлена на Севере. Остатки армии генерала Миллера были эвакуированы союзниками. Наступил финал гражданской войны. Единственной территорией, на которую еще не распространились советские порядки, оставался Крым, где Врангель спешно переформировывал остатки деникинских войск. Ему удалось в короткий срок восстановить боеспособность вроде бы уже окончательно разбитой армии. Самое главное — он сумел привлечь к тесному сотрудничеству видных деятелей интеллигенции и чиновничества, таких как Петр Б. Струве и Александр В. Кривошеин. Последний — ближайший сподвижник Столыпина и один из соавторов его аграрной реформы, разработал и осуществил т. н. «Приказ о земле», который, наконец, определял позицию белых в аграрном вопросе. «Приказ» признавал законным отчуждение помещичьих земель, сдававшихся прежде в аренду или не обрабатывавшихся в течение 6 последних лет. Все захватившие прежде эти земли или лишь желающие их занять должны были внести выкуп натурой (1/5 урожая в течение 25 лет) или же деньгами. Не исключено, что такое решение земельного вопроса, появись оно раньше, могло бы переломить ситуацию в пользу белых. Теперь же было слишком поздно. Казалось, белые не продержатся в Крыму и месяца, однако начавшаяся в апреле 1920 г. советско-польская война отвлекла внимание красных от полуострова. Создатель польского государства Юзеф Пилсудский рассчитывал использовать ослабление России для того, чтобы воссоздать «великую Польшу» в границах XVIII в. (до ее первого раздела). Союзником Пилсудского выступили украинские отряды Симона Петлюры. Врангель уклонился от сотрудничества с Пилсудским, не считая возможным согласиться на уступку каких-либо русских территорий, однако воспользовавшись наступлением поляков, захватил в июне т. н. Северную Таврию, где имелись значительные запасы хлеба. Тем временем, поляки в мае — июне достигли значительных успехов, заняли Минск и Киев. В начале июля уже Красная армия перешла в контрнаступление, дойдя к 10 августа до окраин Варшавы. С наступавшей Красной армией следовало и т. н. «правительство Советской Польши» во главе с Феликсом Э. Дзержинским. В рядах большевиков появилась эйфория от казавшейся такой близкой мировой революции. Ленин считал, что вступление Красной армии в Польшу должно привести к установлению там Советской власти и вызвать революцию в Германии. Однако, их ждало жестокое разочарование.

Произошло так называемое «чудо на Висле». Вступление на территорию Польши советских (в восприятии большой части поляков — русских) войск, привело к стремительному объединению всей нации. Были забыты классовые и партийные распри, люди шли добровольцами в армию, жертвовали в фонд обороны. Боевой дух польской армии был невероятно высок. Все это вместе с ошибками командующего Западным фронтом красных Михаила Тухачевского привело к тому, что 16 — 25 августа Красной армии было нанесено жесточайшее поражение. Советские войска были выбиты с польских земель. Боевые действия фактически прекратились. Врангель остался один. В конце октября части Красной армии, действуя с Каховского плацдарма на Днепре предприняли попытку отрезать части врангелевской армии от Крыма и уничтожить их в Северной Таврии. Благодаря стойкости добровольческих частей сделать это не удалось, однако белые вновь были заперты в Крыму. 7 ноября (в годовщину революции) начался штурм Крыма. Успеху Южного фронта красных под командованием Михаила В. Фрунзе способствовали небывало сильные для этих мест морозы. Мелководный залив Сиваш, отделяющий Крым от материка замерз на большом протяжении, что фактически оголило оборону Врангеля и позволило частям Красной армии ворваться в Крым. 11 октября Врангель отдал один из последних приказов по своей армии: «Русские люди. Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существует право и правда. … уже приступлено к эвакуации … всех, кто разделил с армией ее крестный путь, … кому могла бы грозить опасность в случае прихода врага. Дальнейшие наши пути полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно … предупреждаю всех о том, что их ожидает.

Да ниспошлет Господь всем силы и разум одолеть и пережить русское лихолетье.» Началась эвакуация Крыма, продолжавшаяся до 17 ноября и оказавшаяся крупнейшей на то время операцией подобного рода. Вывезены были все, пожелавшие этого (кадры панической посадки на корабли, появляющиеся в художественных фильмах про Гражданскую войну могут быть с полным правом отнесены к новороссийской эвакуации марта 1920 г., но никак не к крымской ноября 1920 г.). Уничтожить армию Врангеля красным не удалось, однако последний очаг белого движения в европейской России был ликвидирован. Офицеры Русской армии Врангеля не пожелавшие покинуть Россию и понадеявшиеся на милосердие победителей попали в руки к направленному Лениным в Крым венгерскому коммунисту Бела Куну и почти поголовно были истреблены. Оставшиеся составили первое лагерное население Соловков.

Обстановка на фронтах накладывала отпечаток на политику Советской власти в тылу. Глубокий кризис в экономике, разразившийся летом 1918 г., был многократно усилен начавшейся Гражданской войной. Окончательно отказавшись от опыта рабочего самоуправления, обреченного на провал в условиях экономической катастрофы, большевики приняли ряд чрезвычайных мер в экономике. Они получили в дальнейшем название «военный коммунизм». Этот коммунизм практически не имел ничего общего со строем, обещанным Марксом, так как он должен был привести к быстрому исчезновению государства, а система, созданная большевиками наоборот привела к установлению тотального государственного контроля над всеми сферами экономической жизни. Основой «военного коммунизма» стала продовольственная диктатура, замененная 11 января 1919 г. продразверсткой, так как именно этими действиями Советское государство провозглашало себя главным распределителем, еще до того, как стало главным производителем. Метод «разверстания» по губерниям, где имелись товарные запасы зерна, государственных заданий по заготовке хлеба был опробован еще царским и Временным правительствами в 1916—1917 гг., однако он встретил сопротивление и частных торговцев, и помещиков, и крестьян. По требованию Наркомпрода разверстка была распространена на все губернии, доходила до каждого уезда, деревни, двора. Крестьянину оставлялось зерно для личного потребления, посева, прокорма скота, остальное («излишки») изымалось продотрядами (численность которых достигла 80 тыс. человек) по «твердым» (низким) ценам, то есть фактически бесплатно. Силой оружия часто забиралось и продовольствие, по закону не подлежавшее изъятию. Крестьянство обрекалось на голод и разорение. К 1920 г. система разверстки охватывала все основные продукты сельского хозяйства; хозяйственнная инициатива крестьян была парализована. Под натиском разверстки крестьяне сокращали посевные площади, поголовье скота, старательно прятали свои продукты.

Аграрная революция 1917—1918 гг. (начало которой положил «Декрет о земле») усилила деградацию деревни, разверстка ее подстегнула. Осенью 1918 г. Ленин признал «тяжесть и жестокость» продовольственной диктатуры, при разверстке легче не стало. Введение разверстки подтолкнуло советские органы к расширению социалистического сектора в деревне. Постановление ВЦИК от 14 февраля 1919 г. выдвинуло задачу перехода «от единоличных форм землепользования к товарищеским» на основе коммун, совхозов, товариществ. Ставились первые опыты коллективизации. Но «коммунию» деревня не приняла. Другим элементом военного коммунизма была национализация производства и централизация управления экономикой. К осени было национализировано более 3000 предприятий. Из них действовали лишь 1,8 тыс. Бывшие собственники лишались всяких доходов, поиск работы они вынуждены были вести через биржи труда на общих основаниях. К концу войны государство завладело уже 80 % крупных и средних предприятий промышленности. В городах частные доходные дома конфисковывались, «буржуи» уплотнялись, в их квартиры подселялись рабочие, «совслужащие» (иногда даже против воли последних).

Третьим элементом военного коммунизма стало упразднение рынка и товарно-денежных отношений. К концу 1918 г. было в основном завершено уничтожение частной торговли. Ликвидировались последние частные, общественные, иностранные банки. Заработная плата выдавалась не деньгами, а продуктами, товарами; вводилась уравнительность в оплате и снабжении. Не имея возможности прожить на зарплату, рабочие и служащие занимались кустарничеством (изготовлением домашней утвари, зажигалок и т. п.), спекуляцией. Всеобщим бедствием стали массовые хищения. Увеличивались прогулы. Заработали дисциплинарные суды. Население крупных городов таяло. Упразднение рынка предполагало тотальный государственный контроль за распределением — четвертый элемент военного коммунизма. Основные продукты питания и товары широкого потребления распределялись по карточкам, талонам. Опыт Петрокоммуны (возникшего в Петрограде централизованного органа по карточному снабжению всего населения) распространялся на другие города. В 1920 г. на содержании государства находилось до 38 млн. «едоков». Наконец, пятый элемент военного коммунизма — всеобщая трудовая повинность. Безработица исчезла. Возникла задача привлечения в еще действующие предприятия рабочей силы. В декабре 1918 г. ВЦИК ввел трудовую повинность для всех граждан, в том числе и для школьников. Для обеспечения ряда отраслей работниками (железнодорожный транспорт и т. п.) вводились трудовые мобилизации. В условиях тотального дефицита сырья, топлива, рабочих рук, продуктов питания и прочего спасала лишь жесткая централизация управления. Созданный 30 ноября Совет рабочей и крестьянской обороны во главе с Лениным руководил отраслями и учреждениями, обслуживавшими нужды армии. Для них вводился военный режим работы (ирония судьбы — большевики вынуждены были использовать методы, предлагавшиеся в августе1917 г. Корниловым!). На армию работало более половины рабочих и служащих промышленности (более 800 тыс. из 1,4 млн.).

В 1920 г. ряд тыловых армий был преобразован в трудовые армии — их использовали для подъема хозяйства. Беспредельно расширялись полномочия центральных исполнительных органов власти (правительства, наркоматов, ведомств). Плодились все новые чрезвычайные органы. В основе этой системы лежали простые принципы: монополизация произведенного продукта, централизованное распределение, натурализация обмена, прикаэной (директивный) метод управления, принуждение к труду. Программа партии, принятая в марте 1919 г. VIII съездом РКП (б) напрямую связывала «военно-коммунистические» меры с теоретическими представлениями о коммунизме (то есть вводившиеся как временные, «военнокоммунистические» меры получали теоретическое обоснование). Ставились задачи завершить экспроприацию буржуазии, перейти от торговли к продуктообмену, от индивидуального крестьянского хозяйства — к коллективному, от денежного — к безденежному хозяйству, от рыночного — к максимально централизованному плановому хозяйству. Советские лидеры оправдывали проводимую экономическую политику условиями разрухи, голода, блокады. Но чем дальше, тем активнее внедрялась мысль о совершаемых непосредственных шагах к коммунизму.

12 апреля 1919 г. рабочие-коммунисты станции Сортировочная Московско-Казанской железной дороги вышли на субботник по ремонту паровозов. Денег за работу не взяли, зарплата и так была нищенской. Этот опыт бесплатного труда начал использоваться на транспорте, на заводах, в учреждениях. Субботники получили название «коммунистических». 28 июня Ленин опубликовал статью «Великий почин» (о героизме рабочих в тылу; по поводу «коммунистических субботников»). Вынужденную, экстремальную меру он расценил как свидетельство наступления коммунистического отношения к труду (сознательного, коллективного, бесплатного). Статья явилась сигналом для широкого внедрения субботников (по заготовке топлива, расчистке железнодорожных путей, благоустройству городов, поселков, помощи зарубежным революционерам (!!) и т. п.). Во Всероссийском первомайском субботнике 1920 г. приняли участие уже 1,5 млн. рабочих, служащих, красноармейцев. В их числе при уборке территории Кремля работал и Ленин (знаменитое бревно). Так бескорыстный порыв группы рабочих обратился в «теорию коммунистического труда», чтобы вернуться в виде суровых декретов по проведению очередных хозяйственных и политических кампаний. Жесткие рамки складывавшейся большевистской идеологии мешали перестройке экономической политики даже тогда, когда закончилась гражданская война. Действуя по инерции, правительство в ноябре 1920 г. приняло решений о национализации мелкой (то есть теперь уже всей) промышленности, в декабре — об отмене оплаты за топливо, за продукты питания и товары широкого потребления, в январе 1921 г. — за коммунальные услуги. «Военный коммунизм», рожденный войной и разрухой, стихией национализации, стал первым широкомасштабным коммунистическим экспериментом.

В ходе Гражданской войны большевики совершили, казалось, невозможное. Они сумели выиграть и удержать власть. Этому феномену существует ряд объяснений: 1. Большевики сумели склонить на свою сторону крестьян, использовав их страх перед реставрацией помещичьего землевладения, а также убедив их, что продразверстка будет немедленно отменена по окончании войны. 2. Большевики сумели создать предельно жесткий централизованный механизм управления обществом и экономикой, подавив силой террора все оппозиционные движения и национализировав промышленность. 3. Большевики использовали выгодное стратегическое положение контролировавшихся ими территорий (центр страны, крупнейшие железнодорожные узлы и т. д.) 4. Белые не сумели выдвинуть программы, способной сплотить все антибольшевистские силы (главное — не дали удовлетворительного решения аграрного вопроса) 5. Лидеры белого движения так и не смогли на деле создать единое командование и подняться над личными амбициями (всегда белые армии наступали несогласованно, что позволяло красным маневрировать резервами, перебрасывая их с фронта на фронт) 6. Белое движение не смогло наладить конструктивного взаимодействия с национальными движениями, настроенными, как правило, также антибольшевистски. Гражданская война стоила России по приблизительным оценкам 10 — 12 миллионов жизней, став для страны бедствием гораздо более разрушительным, чем I мировая война.

К этому необходимо добавить приблизительно 2 млн. эмигрантов (не считая тех русских, кто либо остался жить в государствах, образовавшихся на территории бывшей Российской империи (Польша, Финляндия, страны Прибалтики), либо к моменту окончания войны получил гражданство какого-либо другого государства). Эмигрантов т. н. «первой волны» разбросало по всему свету. Значительные русские колонии обосновались в Шанхае, в Аргентине (большей частью — донские казаки), в Бизерте (Тунис), куда были заброшены корабли бывшего Черноморского флота и т. д. Крупнейшими центрами русской эмиграции стали Югославия (король которой (Александр I), не раз заявлял, что помочь попавшим в беду русским — почетный долг сербов, так как именно из-за Сербии Россия ввязалась в I мировую войну) и Германия (где после поражения в войне жизнь была очень дешева и нищета русских не так бросалась в глаза). Только с конца 20-х гг. признанным центром русского зарубежья становится Париж. В самой России в результате войны резко изменился состав населения. Сократился удельный вес интеллигенции (значительная часть которой оказалась за рубежом) и рабочего класса (рабочие возвращались в свои деревни, где прожить было все же проще, чем в городах). Особенно это было заметно в крупных городах. Значительно сократилось население Петрограда (который понес наиболее ощутимые потери), Москвы и др. традиционных центров промышленности и культуры. Катастрофой обернулась война и для экономики. К концу 1920 г. стояли почти все крупные предприятия, была уничтожена торговля, крестьяне, задавленные продразверсткой, перешли практически на натуральное хозяйство. Большевики победили, но перед ними стояли практически неразрешимые трудности по восстановлению экономики.

wiki.304.ru / История России. Дмитрий Алхазашвили.