Гимн Российской империи

Время правления царя Алексея Михайловича ознаменовано созданием нового вида «царских потех». В царском селе Преображенском немецкими, специально выписанными из Германии комедиантами представлен был в первый раз «Навуходоносор, или как царица Юдифь царю Алаферну голову отсекла». Русский текст «Навуходоносора» написал Симеон Полоцкий. Царь был очень доволен представлением (пением, музыкой и немецкими танцами) и щедро наградил комедиантов. «С сего 1672 г. начались в России в первый раз позорища, т. е. представления комедий и балов с иностранными плясками, а до сего времени бояре потешались только соколиною и псовою охотою, а простонародье — кулачными боями и травлею зверей». (Последнее не совсем верно, так как на Руси издавна существовали скоморохи, которые были желанными гостями на всяких праздниках, торжищах, свадьбах и т. д., ибо были певцами, музыкантами, танцорами, мимами, клоунами, забавлявшими народ.)
Представления, дававшиеся в царских палатах, характеризуются как духовные оперы, или «оратории» на библейские темы, текст для которых в большинстве случаев сочинял Симеон Полоцкий. В 1675 г. исполнялась, например, мистерия «Страсти Иисуса». Наряду с библейскими представлениями, известны и вполне светские — комические пьесы, которые исполнялись при дворах известных государственных деятелей: князя В.В. Голицына, А.С. Матвеева, князя Я.Н. Одоевского и других. Предполагается, что музыку писали «немецкие комедианты», а играть могли и домашние актеры. В 1675 г. в тереме Софьи Алексеевны ее придворные девицы и лица знатного происхождения «представили» комедию «Русалка, или славянские нимфы» с пением и танцами. Автором пьесы была сама царевна, которая любила театральные представления, разыгрывала их в своих теремах. Как видим, светская музыка все шире проникает в высший московский свет, в придворный мир, явившийся законодателем многих изменений в русском обществе.
Музыка не входила в число любимых занятий Петра Великого. Однако сохранились известия, что он певал басовые партии в церковном хоре. Пребывание за границей в составе Великого посольства и знакомство с бытом Западной Европы, вероятно, настроили его на «полезность» и музыки тоже, которая могла помочь ему в грандиозных замыслах преобразования России.
В 1699 г. Петр купил у бранденбургского посланника оркестр гобоистов. По-видимому, он имел также другой оркестр, для которого приглашались иностранцы и который участвовал в ассамблеях — играл танцы. Примеру царя следовали вельможи: свои оркестры имели князь Меншиков, княгиня Черкасская и др. Граф Ягужинский явился инициатором концертов при дворе, в которых принимал участие оркестр герцога Голштинского. Концерты начались в 1722 г. и продолжались до самой смерти Петра. Все оркестры состояли первоначально из иностранных музыкантов, однако последние начали обучать своему искусству и крепостных людей русских вельмож, так что со временем появляются крепостные оркестры.
В эпоху Петра I получают распространение «виватные канты», прославляющие царя и «молодую Россию»: «Виват, Россия, именем преславна», «Возвеселисе, Россия, правоверная страна», «Радуйся, российский Орле двоеглавый» — эти песнопения исполнялись в знак петровских побед на суше и на море, составляя единое целое вместе с другими пропагандистскими деяниями царя: созданием военных знамен нового образца, массовым награждением памятными медалями солдат и офицеров, патриотическими фейерверками.
Естественно, русский царь, реформировавший армию, не оставил в стороне военную музыку. В приказах 1700 г. упоминаются 6 иностранных трубачей, которые служили в армии. В составе российских военных оркестров известны гобоисты, трубачи, флейтисты, литавристы, барабанщики. Победа под Полтавой дала Петру I трофеи в виде музыкальных инструментов. Среди них находились литавры — громоздкие металлические котлы, затянутые кожаной мембраной.
Какую же музыку исполняли петровские оркестры? Кроме виватных кантов, по-видимому, гимнические произведения «старого времени» типа общеевропейского псалмового гимна «Тебя, Бога, хвалим!».
С появлением регулярной армии появилась и регулярная музыка: в 1711 г. был издан указ о штатах полковых оркестров, с 1722 г. все полки были обязаны иметь оркестры. В 1716 г. в лейб-гвардии Преображенском полку играли 40 музыкантов.

По-видимому, этому оркестру выпала честь первому воспроизвести мелодию знаменитого «Преображенского марша Петра Великого». Созданный неизвестным композитором ближе к концу правления российского императора, он стал общим для всей русской армии. Четкость и скорость темпа (120 шагов в минуту) делали его незаменимым при военных походах и парадах. Однако марш исполнялся и в дни юбилеев побед в Северной войне, в дни тезоименитства царя, в день коронации Екатерины I. Таким образом, Преображенский марш выполнял функции светского гимна на парадах, торжественных выходах царских особ, на посольских приемах. Известно, что в екатерининское время в конце XVIII в. в походах Преображенский марш пелся на слова поэта С. Марина:

А во второй половине XIX в. этот же марш исполняли на слова солдатской песни: «Славны были наши деды! Знают турки нас и шведы!».
К концу XIX в. Преображенский марш в качестве музыкальной эмблемы элитного Преображенского полка стал главным маршем России. Кураторами полка были все российские императоры, поэтому он всегда исполнялся в таких торжественных случаях, как, например, открытие памятника императору, других воинских церемониях в течение всего XIX — начала XX в.
реображенский полк был расформирован в самом конце 1917 г. Однако его гимн-марш продолжал свое существование в белом движении. В Добровольческой армии он использовался в значении русского гимна. Таковым он и остается на долгие годы в русском зарубежье, когда его вместе с гимнами многих европейских стран исполняли в эмиграции при поднятии флага или на церемониях памяти павших.
Музыка марша Преображенского полка звучала в России и в советское время, в частности, в исторических фильмах и радиопостановках. Сейчас его можно услышать в исполнении военных оркестров.

Версия гимна.

В конце XVIII в. появился еще один марш всероссийского значения. По первой строке стиха он назывался «Гром победы». Иногда его именовали по припеву — «Славься сим, Екатерина!». Стихи написал яркий представитель русского классицизма, первый поэт России того времени Г.Р. Державин. Державин посвятил их победе России в войне с Турцией 1787—1791 гг., во время которой ярко проявился полководческий талант А.В. Суворова и героизм русских солдат, в частности, при взятии штурмом крепости Измаил:

Прекрасные панегирические стихи Державина положил на музыку О.А. Козловский — также известная личность конца XVIII в. Козловский был уроженцем Варшавы, поступил на службу в русскую армию, участвовал в войне с турками и в это время обратил на себя внимание князя Г.А. Потемкина незаурядными музыкальными способностями. Генерал-фельдмаршал сделал его директором своей музыкальной капеллы. Исполнение музыки Козловского в сопровождении хора в триста голосов и оркестров состоялось в Таврическом дворце, принадлежащем светлейшему князю Потемкину-Таврическому, в апреле 1791 г. Так как музыка написана была в стиле полонеза, то марш использовался и как танцевальная мелодия в русских аристократических кругах. Полонез открывал дворянские балы, звучал в парках усадеб. Это был своего рода дворянский гимн. Но под грохот оружейных залпов и стук барабанов, звон тарелок и колоколов его исполняли на полях сражений песельники. Эта мелодия, «мужественно-героическая, торжественная, волнующая до слез», звучала в России в течение нескольких десятилетий, исполнялась и в войну 1812 г., но уже с другими словами: «Гром оружий, раздавайся!. Раздавайся трубный глас, Сонм героев, подвизайся, Александр предводит вас!»
Через сто лет после первого исполнения «Грома победы» состоялась премьера оперы П.И. Чайковского «Пиковая дама». В третьей картине второго акта оперы звучит мелодия «Славься сим, Екатерина...».
После подавления Россией восстания 1830—1831 гг. в Царстве Польском известный поэт В.А. Жуковский написал «Русскую песнь на взятие Варшавы», которая пелась на мотив «Грома победы»: «Раздавайся, гром победы!. Пойте песню старины!. Бились храбро наши деды, бьются храбро их сыны. Мы под теми же орлами. Те же с нами знамена. Лях, бунтующий пред нами, помнит русских имена».

Одновременно с «дворянским» гимном Козловского появился русский «духовный» гимн. Его часто исполняют различные современные хоры, ибо мелодия Бортнянского, возвышенная, отличающаяся необыкновенной чистотой, не может не волновать всех, кто любит музыку, в какую бы эпоху они не жили. Знаменитый гимн Д.С. Бортнянского «Коль славен наш Господь в Сионе» не оставил равнодушным и современников композитора. Стихи к нему создал известный поэт того времени и одновременно важный чиновник, куратор Московского Университета, действительный тайный советник М.М. Херасков.
Бортнянский, привезенный с Украины в Санкт-Петербург семилетним мальчиком, был взят в придворный певческий хор. Уменью держаться на сцене маленький Бортнянский, как и другие певчие, обучался в Шляхетском Кадетском Корпусе. Вскоре его заметил и выделил среди других певцов итальянец Б. Галуппи, придворный оперный и балетный композитор и капельмейстер. Будущий композитор стал серьезно обучаться у него музыке, а вскоре после отъезда Галуппи в Италию последовал за ним. Бортнянский находился в Италии более десяти лет, получив там известность в качестве оперного композитора. В 1779 г. его вызвали в Россию, где поставили «композитором придворного певческого хора». Через несколько лет, с учреждением придворной капеллы, Бортнянского сделали первым ее управляющим. Он получил звание «Директора вокальной науки». В этой должности от остался до самой смерти, почти 30 лет. Кроме дирижирования хором и административной деятельности по управлению капеллой, Бортнянский писал музыку. Влияние итальянской школы сказывается в красивости и благозвучии его мелодий, однако некоторые даже великие русские композиторы видели в музыке «слащавость». Большинство же слушателей внимали ей с благоговением, особенно слушая его «Херувимские» мелодии. Рассказывают, что в день кончины Бортнянский призвал к себе хор капеллы и попросил исполнить свой концерт «Вскую прискорбна еси душа моя», под звуки которого тихо скончался.
В течение XIX в. гимн Бортнянского «Коль славен» непременно исполнялся во время торжественных церемоний несветского характера: крестных ходов, церковных праздников и парадов. Его играли также при некоторых военных церемониях: при погребении генералов, высших офицеров, умерших на службе, при производстве юнкеров в офицеры и т. д.
Вообще же этот «русский духовный гимн», вместе с маршем Преображенского полка, всегда был «на слуху», вызваниваясь колоколами Спасской башни Московского Кремля: в 12 и 18 часов звучал Преображенский марш, а в 15 и 21 час — «Коль славен». Так продолжалось более 60 лет — с 1856 по октябрь 1917 г.
Все вышеназванные прекрасные мелодии гимнического характера не являлись официальным гимном, хотя в разное время отчасти выполняли его функции, почитались и были любимы в России.

Версия гимна.

Появление в Российской империи официального гимна связано с победой в Отечественной войне 1812 г. и прославлением императора Александра I. «В чести» была тогда в России мелодия английского гимна «Боже, храни короля», о чем говорилось выше. В некоторых музыкальных произведениях прославлялся русский царь-победитель. Подобные песни появляются уже в 1813 г.: «Песнь русскому царю» А. Востокова с мелодией английского гимна содержала такие слова: «Прими побед венец, Отечества Отец, Хвала тебе!»
В 1815 г. В.А. Жуковский написал и опубликовал в журнале «Сын Отечества» стихотворение под названием «Молитва русских», также посвященное Александру I.

Боже, Царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу нам,
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, Царя храни!

Боже, Царя храни!
Славному долги дни
Дай на земли!
Гордых смирителю,
Слабых хранителю,
Всех утешителю –
Все ниспошли!

Перводержавную
Русь Православную,
Боже, храни!
Царство ей стройное,
В силе спокойное,
Все ж недостойное
Прочь отжени! (отгони – славянизм)

О провидение,
Благословение
Нам ниспошли!
К благу стремление,
В счастье смирение,
В скорби терпение
Дай на земли!

Использовалась в качестве гимна (1816–1833).
Слова В. А. Жуковского, музыка Генри Кэри («Боже, храни короля», 1743 г.).

Кто-то полагает, что это был перевод с английского, по крайней мере, первой строки — «Боже, Царя храни» («Боже, храни короля»). В 1816 г. А.С. Пушкин приписал к стихотворению еще две строфы. 19 октября 1816 г. они были исполнены воспитанниками Лицея на музыку английского гимна. Таким образом, по случаю празднования годовщины Лицея перевод Жуковского получил оригинальное продолжение, написанное Пушкиным. Жуковский дополнил свое сочинение в 1818 г. — оно звучало на публичном экзамене воспитанников петербургской гимназии.

Таким образом, текст «Молитвы русского народа», текст русского гимна, был практически создан, но при его исполнении музыка оставалась английской. Этой музыкой военные оркестры в Варшаве встречали прибывшего туда в 1816 г. Александра I. С этого времени Высочайше было повелено играть всегда гимн при встрече государя. Почти 20 лет в Российской империи официально использовали мелодию английского гимна.
Обычно историю создания официального гимна Российской империи объясняют прихотью императора Николая I, который будто бы заявил: «Скучно слушать музыку английскую, столько лет употребляемую...» Уже отмечалось, что Николай I был крайне заинтересован вопросом о российской государственной атрибутике, укреплении ее, придании веса монархическим символам. Вряд ли «от скуки» надумал он создать и «народную песнь».
Автором музыки царь выбрал близкого и преданного ему человека — А.Ф. Львова, хотя мог выбрать русского композитора номер один — М.И. Глинку. Предполагают, что был устроен некий негласный конкурс, о котором мачеха композитора Львова вспоминала: «Знали мы, что многие новую музыку сочиняют на эти (?) слова, что даже у императрицы поют и играют сочинения эти, что Царь слышит и ни слова не говорит». Современники в своих воспоминаниях называют М.Ю. Виельгорского и М.И. Глинку, будто бы писавших музыку гимна. Впрочем, последний позднее сообщал, что никто не поручал ему писать гимн.
Алексей Федорович Львов родился в Ревеле в 1798 г. в аристократической и музыкальной семье. Его отец, Ф.П. Львов, был директором Придворной певческой капеллы. Алексей Федорович получил хорошее музыкальное образование, учился игре на скрипке. Однако волею судьбы по окончании Корпуса инженеров путей сообщения в 1818 г. он попал на военную службу — в военные поселения Новгородской губернии под начальство А.А. Аракчеева. Львов продолжал заниматься музыкой, в частности, сделал новую оркестровку «Стабат Матер» Перголези, которая была исполнена в Петербурге в Филармоническом обществе. За это он получает почетное звание композитора Болонской академии.
Львов не раз пытался уйти со службы и заняться только музыкой. Однако не мог отказать шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу и перешел на службу в Министерство внутренних дел, убедительно прося, правда, для пользы службы «не употреблять его по секретной части», для чего был неспособен. В 1826 г. он был прикомандирован к свите Николая I, сначала для «производства дел до вояжей относящихся», а затем стал управляющим делами Императорской квартиры. Он принимал участие в войне с Турцией 1828—1829 гг., участвовал в боях под Варной, получив свои первые боевые награды. В 1832 г. Львова зачисляют в почетный Кавалергардский полк, он командует царским конвоем, сопровождая царя во всех поездках.
С этого времени он становится близок не только к императору, но и к его семье, аккомпанируя на скрипке пению княжны, участвуя в домашних концертах императорского семейства.
Именно к нему обратился через Бенкендорфа Николай I с предложением попробовать написать «гимн Русский». Произошло это в 1833 г. после возвращения царя из Австрии и Пруссии. Львов вспоминал, что задача показалась ему весьма трудною, особенно когда он думал о величественном английском гимне. «Я чувствовал надобность, — писал Львов, — создать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войск, годный для народа — от ученого до невежды».
Хотя все эти мысли волновали и пугали молодого музыканта, в один из вечеров, возвратясь домой, он сел к столу — и в несколько минут гимн был написан. Здесь, как видим, А.Ф. Львов уподобился Руже де Лилю. Жуковский предоставил практически уже имеющиеся слова, «подогнав» их под мелодию. Так появился шедевр Жуковского — Львова. Текст состоял всего из 6 строчек:

«Боже, Царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу нам;
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, Царя храни!»

Государственный гимн Российской империи (1833–1917).
Слова В. А. Жуковского, музыка А. Ф. Львова.

— однако благодаря возвышенной, хоральной мелодии он звучал исключительно мощно.
23 ноября 1833 г. царь с семейством и со свитой специально прибыли в Певческую капеллу, где состоялось первое исполнение сочиненной Львовым музыки гимна с придворными певчими и двумя военными оркестрами. Прослушанная несколько раз мелодия понравилась царю, который отдал приказание «показать» ее широкой публике.
11 декабря 1833 г. в Большом театре в Москве оркестр и вся труппа театра участвовали в представлении «Русской народной песни» (так был назван в афише гимн «Боже, Царя храни»). На следующий день в газетах появились восторженные отзывы. Вот что сообщает об исторической премьере директор Московских Императорских театров М.П. Загоскин: «Сначала слова были пропеты одним из актеров Бантышевым, потом повторены всем хором. Не могу вам описать впечатление, которое произвела на зрителей сия национальная песнь; все мужчины и дамы слушали ее стоя; сначала «ура», а потом «форо» загремели в театре, когда ее пропели. Разумеется, она была повторена...»
25 декабря 1833 г., в день годовщины изгнания войск Наполеона из России, гимн был исполнен в залах Зимнего дворца при освящении знамен и в присутствии высоких воинских чинов. 31 декабря уходящего года командир Отдельного гвардейского корпуса великий князь Михаил Павлович отдал приказ: «Государю Императору благоугодно было изъявить свое соизволение, чтобы на парадах, смотрах, разводах и прочих случаях вместо употребляемого ныне гимна, взятого с национального английского, играть вновь сочиненную музыку».
30 августа 1834 г. на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге был открыт монумент — Александровский столп — в честь победы над Наполеоном в войне 1812 г. Торжественное открытие монумента сопровождалось парадом войск, перед которым впервые в столь официальной обстановке исполнялся гимн России «Боже, Царя храни».
В 1840 г. Львов отправляется в отпуск, причем как невоенный человек, артист. Он выступил с концертами в Германии, Англии, Франции и везде с огромным успехом; его талантом скрипача восхищались Мендельсон, Лист, Шуман. Последний в статье «Алексей Львов» писал: «Г-н Львов — скрипач настолько примечательный и редкостный, что он может быть поставлен в один ряд с первыми исполнителями вообще».
Музыка гимна «Боже, Царя храни» стала быстро известна в Европе. Музыкальная тема гимна варьируется в нескольких произведениях немецких и австрийских композиторов. В России П.И. Чайковский «цитирует» его в двух музыкальных произведениях — «Славянском марше» и увертюре «1812 год», написанной в 1880 г. и исполнявшейся по случаю освящения Храма Христа Спасителя в Москве (всего Чайковский использовал музыку гимна в шести своих произведениях — ВМ).
Львов, обласканный государем (он получил драгоценную табакерку с бриллиантами, а позднее — девиз в герб: «Боже, Царя храни»), занимается активной музыкальной деятельностью, пишет церковную музыку, создает несколько опер, скрипичных концертов, песен. После смерти отца он «унаследовал» придворную певческую капеллу, создает прекрасный ансамбль и школу певческого мастерства, а затем — Петербургское Симфоническое общество.
По военной службе он также получает чины — флигель-адъютант царя, через два года — полковник, а в 1843 г. — генерал-майор.
Авторство в создании государственного гимна принесло, однако, А.Ф. Львову самую большую славу. Это прекрасно понимал и его соавтор. Незадолго перед смертью В.А. Жуковский написал А.Ф. Львову: «Наша совместная двойная работа переживет нас долго. Народная песня, раз раздавшись, получив право гражданства, останется навсегда живою, пока будет жив народ, который ее присвоил. Из всех моих стихов, эти смиренные пять, благодаря Вашей музыке, переживут всех братий своих. Где не слышал я этого пения? В Перми, в Тобольске, у подошвы Чатырдага, в Стокгольме, в Лондоне, в Риме!»
Музыка гимна была не по душе известному критику В.В. Стасову, она не вызывала восторга и у М.И. Глинки, но А.Ф. Львов навсегда вошел в плеяду русских композиторов, о чем свидетельствует, в частности, картина И.Е. Репина, висящая на площадке лестницы в Московской Консерватории. Картина называется «Славянские композиторы», и на ней, вместе с Глинкой, Шопеном, Римским-Корсаковым и другими, изображен в расшитом придворном мундире автор официального российского гимна А.Ф. Львов.

Отречение государя-императора от престола сделало бессмысленным прославление его особы «народной песней». Почти сразу же принимаются попытки создать новый российский гимн. Большой русский поэт В.Я. Брюсов в марте 1917 г. написал статью «О новом русском гимне», которая, правда, была опубликована лишь осенью. Он считал, что следует устроить всероссийский конкурс, предлагая несколько вариантов подхода к написанию музыки и слов гимна новой России. Он писал: «Нужна краткая песнь, которая силою звуков, магией искусства сразу объединила бы собравшихся в одном порыве, сразу настроила бы всех на один высокий лад»... Брюсов подчеркивал, что «дух народа», обычно характерный для национальных гимнов стран с «единообразным» населением, должен быть выражен по-другому в многонациональной России. По мнению Брюсова, гимн не может быть «великорусским». Он также не может почерпнуть пафос в православной религии из-за разнообразия конфессий в стране. Наконец, гимн не должен разделять население по классам, национальностям и т. д. — он должен звучать для всех, кто считает Россию своей Родиной. В стихах гимна, как полагал В.Я. Брюсов, должны быть отражены: военная слава, размеры страны, героическое прошлое и подвиги людей. Пафосность слов гимна должна соответствовать пафосности мелодии и содержать идеи: братства народов, населяющих Россию, их содержательный труд на общее благо, память о лучших людях родной истории, те благородные начинания, которые откроют путь России к истинному величию... «Кроме того, — писал поэт, — гимн должен быть созданием художественным, подлинной, вдохновенной поэзией; иной не нужен и бесполезен, т. к. не останется в жизни. Внешняя форма — гимн должен быть песней...»
Высказывалось и множество других предложений относительно нового гимна. В частности — глинковское «Славься!», «марсельеза отечественных работников» — песня «Эй, ухнем!» в обработке А.К. Глазунова. Композитор А.Т. Гречанинов создал абсолютно новый «Гимн свободной России» на слова К. Бальмонта:

Да здравствует Россия, свободная страна!
Свободная стихия великой суждена!
Могучая держава, безбрежный океан!
Борцам за волю слава, развеявшим туман!
Да здравствует Россия, свободная страна!
Свободная стихия великой суждена!
Леса, поля, и нивы, и степи, и моря,
Мы вольны и счастливы, нам всем горит заря!

"Гимн свободной России" — вариант гимна России, предложенный после Февральской революции композитором А. Т. Гречаниновым на слова К. Бальмонта. Этот вариант как и многие другие предложения не были приняты Временным правительством и многочисленными Особыми совещаниями деятелей искусства.
Слова для гимна Гречанинов, эмигрант с 1917 года, доживший в Нью-Йорке до девяноста лет, взял из стихотворения Константина Бальмонта, славившего Февральскую революцию.

Ни одно из этих предложений не было принято Временным правительством и многочисленными Особыми совещаниями деятелей искусства.
Более приемлемой казалась «Марсельеза». Она пришла в Россию в конце XVIII — начале XIX вв. Ее распевали декабристы, революционное студенчество, однако она была доступна лишь знающим французский язык. Все меняется, когда видный деятель русского революционного движения народник П.Л. Лавров создал новый, русский текст «Марсельезы». Под названием «Рабочей Марсельезы» песня стала хорошо известной с 1875 г. В дни революции 1905—1907 гг. ее распевали на улицах и площадях. Содержание имело мало общего с французской «Марсельезой» Руже де Лиля, но было понятно революционно настроенным массам:

Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам не нужно златого кумира,
Ненавистен нам царский чертог.
Мы пойдём к нашим страждущим братьям,
Мы к голодному люду пойдём,
С ним пошлём мы злодеям проклятья -
На борьбу мы его позовём.

Вставай, подымайся, рабочий народ!
Иди на врага, люд голодный!
Раздайся клич мести народной!
Вперёд, вперёд, вперёд, вперёд, вперёд!

Богачи-кулаки жадной сворой
Расхищают тяжёлый твой труд.
Твоим потом жиреют обжоры,
Твой последний кусок они рвут.
Голодай, чтоб они пировали,
Голодай, чтоб в игре биржевой
Они совесть и честь продавали,
Чтоб глумились они над тобой.

Тебе отдых - одна лишь могила.
Весь свой век недоимку готовь.
Царь-вампир из тебя тянет жилы,
Царь-вампир пьёт народную кровь.
Ему нужны для войска солдаты -
Подавайте ему сыновей.
Ему нужны пиры и палаты -
Подавай ему крови своей.

Не довольно ли вечного горя?
Встанем, братья, повсюду зараз -
От Днепра и до Белого моря,
И Поволжье, и Дальний Кавказ -
На воров, на собак - на богатых
И на злого вампира-царя.
Бей, губи их, злодеев проклятых,
Засветись, лучшей жизни заря.

И взойдёт за кровавой зарёю
Солнце правды и братской любви,
Хоть купили мы страшной ценою -
Кровью нашею - счастье земли.
И настанет година свободы:
Сгинет ложь, сгинет зло навсегда,
И сольются в одно все народы
В вольном царстве святого труда.

 Использовалась в качестве гимна в первые месяцы после Февральской революции.
«Рабочая «Марсельеза». П.Лаврова, 1875 г. (не перевод с французского).

К 1917 г. песня стала общепризнанным гимном революционного движения, причем, ее считали гимном революции и те, кто даже не знал ее содержания. «Марсельезу» исполняли при встрече членов Временного правительства, при приеме иностранных делегаций, при начале спектаклей в театрах и т. д. При ее исполнении снимали головные уборы. Причем оркестры исполняли классический французский вариант «Марсельезы», а пелась русская «Рабочая Марсельеза».
Между тем на митингах и собраниях все чаще звучал гимн социалистов «Интернационал». 14 марта 1917 г. Петроградский Совет принял манифест «К народам всего мира», после чего оркестр заиграл сначала «Интернационал», а затем «Марсельезу». 3 апреля 1917 г. в Петроград из эмиграции вернулся В.И. Ленин. На перроне Финляндского вокзала его встречали соратники пением «Марсельезы». Однако позднее Ленин, якобы поморщившись, сказал: «Давайте петь «Интернационал». Как вспоминают очевидцы, слов последнего почти никто не знал, хотя «Интернационал» к тому времени уже имел русский текст. Его написал в 1902 г. поэт А.Я. Коц. Еще в 1899 г. он, бывший горный мастер из Донбасса, присутствовал, находясь в эмиграции, на Первом генеральном конгрессе французских социалистов. Исполнение «Интернационала», возникшее при звуках этой необыкновенной, воодушевляющей, вплоть до экзальтации, мелодии так потрясло молодого студента, что он решил сделать «Интернационал» достоянием русских революционеров.

Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем!

Это есть наш последний
И решительный бой.
С Интернационалом
Воспрянет род людской!

Никто не даст нам избавленья:
Ни Бог, ни царь и ни герой.
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Чтоб свергнуть гнёт рукой умелой,
Отвоевать своё добро,
Вздувайте горн и куйте смело,
Пока железо горячо!

Лишь мы работники всемирной
Великой армии труда,
Владеть землёй имеем право,
Но паразиты – никогда!
И если гром великий грянет
Над сворой псов и палачей, –
Для нас всё также солнце встанет
Сиять огнём своих лучей.

Презренны вы в своём богатстве,
Угля и стали короли!
Вы ваши троны, тунеядцы,
На наших спинах возвели.
Заводы, фабрики, палаты, –
Всё нашим создано трудом.
Пора! Мы требуем возврата,
Того, что взято грабежом.

Довольно, кровь сосать, вампиры,
Тюрьмой, налогом, нищетой.
У вас – вся власть, все блага мира,
А наше право – звук пустой!
Мы жизнь построим по-иному,
И вот наш лозунг боевой:
Вся власть – народу трудовому,
А паразитов всех долой!

Утверждён Советом народных комиссаров 10 (23 н.с.) января 1918 года.
Слова Эжен Потье (перевод А. Я. Коц, 1902), музыка Пьер Дегейтер.

Музей русских гимнов.