ВОЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ
ВступлениеЯ должен оговориться, наше дело — даже не ремесло и не профессия, так как мы, кроме массы общих и специальных знаний, умственного развития, физического, нравственного и духовного совершенства, вносим и должны вносить в наше дело такой элемент, который нельзя учесть, элемент этот — сознательное, а не случайное самоотречение и самопожертвование собою без страха и сожаления. Ни одно ремесло, никакие обязанности и никакая профессия не могут поэтому быть сравниваемы с нашим высоким, священным делом, нашей службой и нашей деятельностью. Это целая идея, а идею и служение ей нельзя разменять на какие-нибудь ценности и благополучия, сопутствующие иной работе и другому делу. Мало того, что в нас живет и поглощает наше я эта идея, мы, во имя этой идеи, лучшие чувства, мысли, кроме, конечно, знаний, должны привить контингенту, поступающему в ряды армии на ее пополнение, и если в данное время нет войны и обеспечен на более или менее продолжительное время мир, мы должны совершать великую миссию, ибо каждый молодой человек, прошедший через ряды армии, должен вернуться в свою прежнюю среду физически, духовно, нравственно и умственно обновленным и с таким запасом и таким багажом положи-тельных знаний и практических данных, которые могут быть использованы во всяком деле, во всяком ремесле, во всякой деятельности и во всякой профессии, так как все, повторяю, приобретаемое в военной службе, обновляет дух, облагораживает душу, сердце и укрепляет весь организм человека.
Основные принципы командования и воспитания
Принципы эти одинаковы во всех армиях, у всех культурных народов и во всех государствах. Разница лишь в подробностях, каковое обстоятельство находится в полной зависимости от национальных особенностей, народного развития, культуры, воспитания и первоначального обучения. Бесспорно одно, что работа эта, при исследовании, обозрении и заключении, в конечном результате одна и та же везде, ибо, как сказано выше, дух, стремление и принципы эти однородны как у нас, так и в армиях других государств.
Военное воспитание заключается не только в воспитании отдельного бойца и целых масс, но в воспитании и самовоспитании всех качеств и достоинств высшего порядка в командном составе для успешного выполнения всех сложных и ответственных операций в военное время и в систематической, кропотливой работе мирного времени в целях наилучшей подготовки и воспитания отдельного бойца и целой массы их, а также начальников низших, средних и высших степеней для конечной цели, каковой является опять та же война. Ряд предъявляемых требований, весьма высоких и суровых, подсказывают с очевидною ясностью, что только лучшие силы, в физическом, нравственном, духовном и умственном отношении, способны сами выполнить это великое и серьезное назначение и так же солидно, умело и серьезно подготовить в мирное время бойца, как в одиночку, так и в массе. Из этого определения и вытекает та непреложная истина, что только корпус строевых офицеров способен выполнить этот высокий акт, долг и назначение. Но этого мало, так как мало офицеру обладать всеми вышеупомянутыми достоинствами, если в груди у него не будет гореть священный огонь, в сердце не будет любви, а в душе будет отсутствовать беззаветная до самозабвения, самоотречения и самопожертвования преданность своему высокому делу. Военный, и в особенности начальник, каковым является офицер, без этих качеств немыслим. Поэтому избирающие военную службу для карьеры или материального обеспечения — это грубое заблуждение и глубокое оскорбление основ военной службы и ее жизненного дела, офицерского труда, офицерской работы, офицерского звания и офицерского достоинства. Совершенно справедливо мнение, которое надлежит возвести на степень догмата, что военной карьере и службе посвящают себя, а не избирают это дело так же, как рабочий ищет и обеспечивает себя каким-нибудь трудом и занятием во имя того, что жить и питаться нужно. Нет! Только тот достоин носить высокое звание офицера, кто при наличности полной преданности военному делу любит его всеми фибрами своей души и в чьем сердце горит тот священный огонь, который способен двинуть на великие подвиги верующего в свое дело и назначение человека. Не безвольным людям, больным душой, немощным, нервнорасслабленным, и, наконец, людям, ищущим покойной жизни и жирных окладов, место в рядах командного состава армии; здесь нужны деятели и люди высшего порядка, типы душевного развития, а не пигмеи без воли, без характера, с узкоразвитым кругозором, с замашками и привычками людей, отдающих себя делу и работе только в известной доле, степени и пропорционально получаемому за то вознаграждению. Не спорю, что требование это очень сурово, но не я сгустил краски, характеризуя предъявляемые от офицера требования, ибо служебный долг, сознание его, сознание священной миссии, исполняемой офицером, очень высоко и весьма почетно. Вполне справедливо, что это похоже на фанатизм, но без этого фанатизма немыслима офицерская работа, офицерский труд, так же как офицерское звание и достоинство. Сознаю, что я могу быть понятым только в военной и офицерской среде, и если там мои слова и мои мысли найдут себе живой отзвук, отклик и вызовут ценное созвучие, зажгут в сердце огонь и повысят его биение, то цель моя будет вполне достигнута...
Военное воспитание заключается не только в воспитании отдельного бойца и целых масс, но в воспитании и самовоспитании всех качеств и достоинств высшего порядка в командном составе для успешного выполнения всех сложных и ответственных операций в военное время и в систематической, кропотливой работе мирного времени в целях наилучшей подготовки и воспитания отдельного бойца и целой массы их, а также начальников низших, средних и высших степеней для конечной цели, каковой является опять та же война. Ряд предъявляемых требований, весьма высоких и суровых, подсказывают с очевидною ясностью, что только лучшие силы, в физическом, нравственном, духовном и умственном отношении, способны сами выполнить это великое и серьезное назначение и так же солидно, умело и серьезно подготовить в мирное время бойца, как в одиночку, так и в массе. Из этого определения и вытекает та непреложная истина, что только корпус строевых офицеров способен выполнить этот высокий акт, долг и назначение. Но этого мало, так как мало офицеру обладать всеми вышеупомянутыми достоинствами, если в груди у него не будет гореть священный огонь, в сердце не будет любви, а в душе будет отсутствовать беззаветная до самозабвения, самоотречения и самопожертвования преданность своему высокому делу. Военный, и в особенности начальник, каковым является офицер, без этих качеств немыслим. Поэтому избирающие военную службу для карьеры или материального обеспечения — это грубое заблуждение и глубокое оскорбление основ военной службы и ее жизненного дела, офицерского труда, офицерской работы, офицерского звания и офицерского достоинства. Совершенно справедливо мнение, которое надлежит возвести на степень догмата, что военной карьере и службе посвящают себя, а не избирают это дело так же, как рабочий ищет и обеспечивает себя каким-нибудь трудом и занятием во имя того, что жить и питаться нужно. Нет! Только тот достоин носить высокое звание офицера, кто при наличности полной преданности военному делу любит его всеми фибрами своей души и в чьем сердце горит тот священный огонь, который способен двинуть на великие подвиги верующего в свое дело и назначение человека. Не безвольным людям, больным душой, немощным, нервнорасслабленным, и, наконец, людям, ищущим покойной жизни и жирных окладов, место в рядах командного состава армии; здесь нужны деятели и люди высшего порядка, типы душевного развития, а не пигмеи без воли, без характера, с узкоразвитым кругозором, с замашками и привычками людей, отдающих себя делу и работе только в известной доле, степени и пропорционально получаемому за то вознаграждению. Не спорю, что требование это очень сурово, но не я сгустил краски, характеризуя предъявляемые от офицера требования, ибо служебный долг, сознание его, сознание священной миссии, исполняемой офицером, очень высоко и весьма почетно. Вполне справедливо, что это похоже на фанатизм, но без этого фанатизма немыслима офицерская работа, офицерский труд, так же как офицерское звание и достоинство. Сознаю, что я могу быть понятым только в военной и офицерской среде, и если там мои слова и мои мысли найдут себе живой отзвук, отклик и вызовут ценное созвучие, зажгут в сердце огонь и повысят его биение, то цель моя будет вполне достигнута...
Воспитание и самовоспитание командного состава
Из краткого моего изложения основных принципов командования и воспитания следует вывод, что все эти принципы, возвышенные мысли и взгляды на военную службу и ее обязанности должны быть прочно привиты и переданы доверенному составу их начальниками, а так как работу эту должны умело, логично и систематически выполнить те, в чьих руках сосредоточена власть по командованию, воспитанию и обучению, и так как обязанности эти сопряжены с офицерским званием, то ему и надлежит подобающим образом подготовить себя к этому серьезному, почтенному и ответственному труду и работе, имея в виду, чтоб мысли и слова не расходились с делом, помня всегда и везде, что в нашей военной работе всякое дело должно быть выше мысли, наши действия — выше слов, а практическая сторона всякого вопроса должна стоять выше теоретических выводов.
Принимая эти мысли за отправную точку, полагаю, что тот, кто желает достигнуть и носить высокое и почетное звание офицера, должен иметь на это известные права, обладая известными достоинствами и качествами. Но всего этого мало; все это очень важно и серьезно и не подлежит оспариванию, но наряду со всеми возвышенными качествами и достоинствами физического, нравственного и умственного свойств, нужно воспитать в себе волю, характер, при наличности таких физических свойств и такой выносливости, которая гарантировала бы работоспособность, неутомимость и не на время, а на всю жизнь, прогрессируя в этом отношении, параллельно с повышением в высшие чины и звания. Нельзя поэтому избирать себе военную карьеру во имя необходимости жить и питаться — это не благородно. Военной службе и делу посвящают себя, отдавая ей все, в лучшем и самом высоком значении этого слова. Если бы многие, в общем, были более возвышенно и патриотичнее настроены, то, я уверен, в рядах офицерства было бы более соответственного материала, так как никто не может оспаривать, что семейные добродетели зачастую искусственно заглушают проявление в юношах этого благородного чувства, порыва и стремления к достижению офицерского звания, ссылаясь главным образом на материальную необеспеченность и рисуя детскому воображению всякие благополучия, при достижении звания, всегда и непременно в такой последовательности: инженера, доктора, юриста, наконец чиновника, а в религиозно настроенных семьях и священника.
Все эти благополучия, конечно, сопряжены с большей доходностью, крупными окладами, повышениями, поощрениями и т. п. атрибутами звания, всякого почета, а главное, материального благополучия.
Принимая эти мысли за отправную точку, полагаю, что тот, кто желает достигнуть и носить высокое и почетное звание офицера, должен иметь на это известные права, обладая известными достоинствами и качествами. Но всего этого мало; все это очень важно и серьезно и не подлежит оспариванию, но наряду со всеми возвышенными качествами и достоинствами физического, нравственного и умственного свойств, нужно воспитать в себе волю, характер, при наличности таких физических свойств и такой выносливости, которая гарантировала бы работоспособность, неутомимость и не на время, а на всю жизнь, прогрессируя в этом отношении, параллельно с повышением в высшие чины и звания. Нельзя поэтому избирать себе военную карьеру во имя необходимости жить и питаться — это не благородно. Военной службе и делу посвящают себя, отдавая ей все, в лучшем и самом высоком значении этого слова. Если бы многие, в общем, были более возвышенно и патриотичнее настроены, то, я уверен, в рядах офицерства было бы более соответственного материала, так как никто не может оспаривать, что семейные добродетели зачастую искусственно заглушают проявление в юношах этого благородного чувства, порыва и стремления к достижению офицерского звания, ссылаясь главным образом на материальную необеспеченность и рисуя детскому воображению всякие благополучия, при достижении звания, всегда и непременно в такой последовательности: инженера, доктора, юриста, наконец чиновника, а в религиозно настроенных семьях и священника.
Все эти благополучия, конечно, сопряжены с большей доходностью, крупными окладами, повышениями, поощрениями и т. п. атрибутами звания, всякого почета, а главное, материального благополучия.
Быть может, это и очень возвышенно с точки зрения родительской любви, морали и семейных добродетелей, ведущих, воспитывающих, устраивающих своих детей в тепличной атмосфере и подготавливающих им в жизни одни удобства и наслаждения с затратой наименьшего на все это труда, а если и сопряженные с трудом, то во всяком случае без риска ни своими силами, ни здоровьем, ни жизнью в интересах государства и Отечества; все это так, но все это как будто эгоистично и близоруко, а главное малопатриотично. Оставим поэтому в покое эти гражданские добродетели с их чадами и обратимся к теме, кто возвышеннее и более идеально смотрит на офицерское звание и достоинство.
Конечно, самое лучшее, когда еще в детстве, рядом с первоначальным воспитанием и обучением, прививают и внушают ребенку уважение к военной силе, к армии, к ее начальникам, к офицерам. Тогда понятно, что подвиги великих мировых и отечественных полководцев, запечатлевая в воображении детей мощь и кротость духа, силу воли, непоколебимый характер, бесстрашие, удаль и храбрость, пробуждают в них лучшие чувства, во всяком случае лучше тех высоких гражданских добродетелей, которые клонятся к тому, что только деньги, жирный оклад и покойное существование составляют цель жизни, к чему неукоснительно сами эти добродетельные люди, стремясь, увлекают за собою в этом направлении и свое потомство.
Понятно, что когда такое стремящееся к идеалу воспитание духа и ума гармонирует с физическим развитием, то впоследствии получается ценный материал для будущих военных как высших, так и низших званий, тогда только армия патриотична, национальна и способна сознательно перед Отечеством выполнить свой долг и назначение.
Ясно и определенно из этих рассуждений и сопоставлений следует та мысль, что командный состав армии следовало бы воспитывать с детства, и в этом отношении наша военная школа — кадетские корпуса приносят и должны всегда приносить громадную пользу нашему делу. Воспитываемые и ведомые с юных лет составы корпусов создают то, чего ни одно учебное заведение другого типа сделать не в состоянии. Выдерживаемые в строгом порядке, системе, режиме, воспитывая спартанские привычки, воспитывая и характер и волю, кадетские корпуса, пока только одни, дают лучший материал для заполнения брешей, образующихся от естественной убыли командного состава в армии...
Желательно только, чтоб наша средняя военная школа была тесно связана со строем и уважение к этому строю прививала прочно в юных сердцах кадет.
Связь корпуса со строем должна быть постоянной и деятельной. Пусть лучшие офицерские силы, после вполне законченной строевой практики, идут из строя на время в корпус, а бывшие там возвращаются в строй. Если установить деятельный и постоянный такой обмен, полагаю, что и строй и наша средняя военная школа от этого обмена останутся в положительном выигрыше.
Кто же дает наибольший контингент для пополнения кадетских корпусов, как не семейства военных? Для военной школы, а впоследствии и военного дела, это самый лучший элемент, и из него путем наследственного подбора образуется отличный материал для занятия офицерских должностей. (...)
Воспитанный, выученный и дисциплинированный материал для занятия офицерских должностей после тщательной переборки, фильтрации и отделки вступает, наконец, в ряды практических деятелей, заполняя в частях войск офицерские вакансии. Это очень серьезный акт в жизни отдельной личности, это эра, и с этого момента начинается счисление офицерской службы, продуктивности офицерской работы и т. п. явлений. Офицерская семья должна употребить всю силу товарищеского авторитета и влияния, чтоб первые шаги не были направлены на ложный путь. Это обязанность корпуса старших офицеров части, которые везде, всюду, в благоустроенных полках или отдельного наименования частях создают хороший тон и вырабаты-вают тот хороший дух, которым часть живет и который ее живит. Начальник части, ее командир, дает направление и создает подходящую для жизни и работы обстановку молодому офицеру, так как он, стоя во главе офицерского общества как его руководитель, наставник и воспитатель, знает наилучшим образом, как и куда для практического дела направить молодые силы. Полагаю, что так устраиваемая жизнь и такое направление первых лет самостоятельной офицерской деятельности в качестве младшего строевого офицера обеспечат дальнейший успех дела и личного благополучия офицера...
При этой обстановке, отчасти служебной, отчасти товарищеской, но всегда строго корректной, порядочной, джентльменской и дисциплинированной, вырабатывается офицерский тип, близкий к идеалу... Кроме всех высоких качеств и достоинств всякого сорта, наименования, вида, относящихся к физической, умственной, духовной и нравственной стороне вопроса, воспитание характера и воли — вопросы существенного значения для офицерского звания и достоинства. Не думаю, чтоб кто-нибудь стал оспа-ривать у меня необходимость наличности этих качеств в офицере, необходимость воспитания таковых, постоянного бдительного ухода за ними, в целях лучшего их развития, как равно крайнюю заботу об авторитетности, которая офицеру и начальнику необходима всегда и везде, во всех чинах и званиях.
Что такое служебный авторитет и из каких элементов он слагается? Сумма положительных знаний, подкрепляемых практическими выводами, безупречное личное я, выдержка, корректность, хладнокровие, чистоплотность во всех видах, формах и наименованиях физического, нравственного и умственного харак-тера, высокое понятие о чести и доблести офицерского звания, гордость и самолюбие, не допускающее незнания того, что в положении офицера, начальника и командира знать надлежит,— вот главные основы служебного авторитета. Лучшие мысли, желания и стремления без наличности служебной авторитетности дадут в практическом результате нуль, который не обеспечивает ни успеха, ни развития нашего, всем нам дорогого и идейного военного дела, в общей его сложности. Начиная военную службу и деятельность в самом младшем офицерском чине и кончая высшей ступенью генерала, командующего армией, авторитетность нам нужна и даже крайне необходима. Авторитетность эта должна быть истинной, не деланной и не опирающейся на силу данной власти, она должна быть наглядной, убедительной и убеждающей настолько, чтобы не было никогда и нигде ни малейших колебаний и сомнений. Если мы все отнесемся к этому серьезно, если мы, любя наше дело, наше сословие, будем воспитывать и нежно лелеять это драгоценное качество, мы, вне всякого сомнения, сделаем много и принесем громадную пользу государству, себе и единственно дорогому нам военному делу. Полагаю, что стоит над этим поработать и поразмыслить. Условие, необходимое при этом, единственное: любовь и преданность нашему делу до фанатизма, полного самоотречения, до самопожертвования. Пусть лучшие типы военных мужей, полководцев, их жизнь и преданность военному делу служат для нас классическими примерами, достойными подражания. (...)
Обобщаю еще раз вопрос о нашей подготовке к офицерскому званию в средней, высшей и верховных наших военных школах. Все эти школы дают нам лишь направления, сообщая путем практики и теории знания, которые впоследствии, в жизни, мы должны умело и применить, и эксплуатировать так, чтоб в этом видна была работа любителя, художника, а не жалкого ремесленника. К такой работе, к такому делу и к такому направлению нашей всей психики нас обязывает сословная наша честь и наше офицерское достоинство. Нельзя поэтому думать и предполагать, что аттестат зрелости, дипломы высших школ и ученые знаки создают окончательно офицера; нет, это неверно — коли последующая жизнь, служба и деятельность будут противоречить основным принципам военного дела. Военное дело деятельно и вечно в движении, оно постоянно прогрессирует, и если офицер способен покоиться на лаврах, на основании аттестатов, дипломов и значков, то принципы, интересы и последствия службы должны оставлять этот разряд там, где ему надлежит покоиться, ибо выдвижение инертности, пассивности и бездеятельности, хотя бы дипломированной, оскорбляет основы нашего дела, службы и той вечной нашей умственной деятельности, нравственного и физического совершенствования...
Отбросим мелкое самолюбие, станем все на высоту своего офицерского звания, как первого сословия в государстве, и если силы нам изменяют и мы не будем достаточно их в себе чувствовать, не станем громко сетовать на то, что грядущее молодое поколение, более деятельное и более способное, заменит нас. Долой претензии на выслугу лет, на наши дипломы, академические знаки былых времен, коли мы не умеем, не умели и не можем использовать былых знаний или же мы все позабыли и отяжелели. Поменьше эгоизма и побольше офицерской доблести. Каждому свое и каждому да воздастся по заслугам, по уму, знанию, труду и работоспособности. Полагаю, что при существовании в нас самих этих взглядов и убеждений фатальные второстепенности и посредственности командных составов отойдут на задний план, а мы, все усовершенствованные деятели, не исключая питомцев нашей верховной военной школы, будем действительными аристократами ума, или иначе мозга, нашего военного дела. Нам надо твердо помнить ту истину, что знание своих способностей должно руководить нами в нашем святом, идейном и возвышенном деле, и мы не должны предпринимать дел сверх наших сил, предоставляя это тем, которые умело и хорошо их выполнят, несмотря на сравнительную, быть может, свою молодость и не устаревшее старшинство, так как иное направление мыслей, мелкое самолюбие, мелкие обиды нарушают смысл и общую гармонию нашего дела. Думаю, что мысли мои определенно говорят, что не многолетняя выслуга в чинах и званиях, не дипломы и академические знаки, а действительные способности, таланты, а может быть, и гении должны выдвигаться нами вперед и идти вверх; вычеркнем из нашей жизни и быта пассивное ожидание повышении, на основании чего-то, когда-то изучаемого на школьной скамье, прочно позабытого и не освежаемого впоследствии. Такое положение вещей заставит нас всех уважать науку для службы и, во имя ее, уважать самую службу, любить ее — вселить также в нас горячую преданность воинскому делу, словом, заставить заботиться о наличности всех сил физического, нравственного и умственного свойства для того, чтоб отдать их исключительно интересам нашего военного дела, и отдать без сожаления, без проявления лени и без всяких счетов с личными удобствами и благополучиями.
Нет, не жирные оклады и личные благополучия материального характера должны нами двигать и руководить, а идейное служение делу, патриотизм чистой воды, офицерская доблесть, честь с присущей скромностью, и все эти высокие качества и достоинства должны быть у нас вне всякого сомнения. Не спорю, что обеспечить потерянное на службе здоровье и силы нужно и что нужно на службе дать столько, чтоб жизнь была обставлена прилично, очень чистоплотно и щеголевато, но и только. Скромность — удел рыцаря и офицера, считаю уместным повторить, а при скромных привычках лучше сохраняются силы и здоровье, запас чего крайне нам нужен для всякого военного спорта и работы. Не на зеленых полях душных, пыльных ломберных комнат следует побивать рекорды, а в поле, на воздухе, верхом на коне или пешком, в манеже с рапирой или эспадроном в руках, на стрельбе, охоте, на коньках, лыжах, в лодке — на веслах, на парусе или искусно плавая и уча этому других. Но спорт хорош при воздержании, при системе в жизни, при порядке как в питании, так и в туалете. Все эти способы и средства должны проявляться у нас в самых совершенных формах, так как это гарантия нашего здоровья, нашей выносливости и трудоспособности...
Да, все: наружный наш вид, наша жизнь, наша нравственная, умственная и духовная деятельность — должны быть вылиты в бронзовые формы, и эти классические формы должны быть образцом для под-чиненных нам масс, для народа и все лишь во славу, для величия и гордости нашего Отечества...
Как нет в природе двух человеческих существ, схожих во всех отношениях и деталях между собою, так в армии, вследствие особых условий быта, по родам оружия, есть некоторая разница в укладе внутренней жизни и условий, но разница эта утопает в той общей цели и идее, которой мы все служим,— отсюда истекает обязанность солидарности всех офицерских сил, во имя военного братства. Разница в этих деталях проявляется даже в одном роде оружия, и каждая отдельная часть имеет, если можно так выразиться, свою особую физиономию. В каждой части имеются свои традиции, предания, свои реликвии и так же, как в семье, мы оберегаем все от постороннего влияния и внушения, так и в полку, как в отдельной семье, должна протекать служба и полковая жизнь. Выше интересов полка у каждого в нем служащего не должно быть ничего, и все усердие, все силы необходимо отдавать на служение именно интересам этой своей родной части, с которой мы должны быть сроднены и спаяны всем нашим организмом, всем нашим внутренним я. Кто создает хорошие условия жизни, традиции, уклад полкового быта, кто создает хороший дух частей, который составляет их гордость? Офицерские силы частей войск, и только. Там, где дружна, крепка и солидарна полковая офицерская семья, там, где интересы полка поставлены выше собственных я, выше мелких самолюбий и личных удобств, там крепок дух, и часть, по праву вполне заслуженному, считается прочной. Такими частями приятно руководить, а командовать ими истинное счастье, дающее возможность командиру, стоящему на подобающей ему высоте, мастерски направлять и преследовать служебные высококультурные и просвященные цели и решать всякие выпадающие на долю части задачи. Все это возможно, все это достижимо, но в дело это нужно уйти всем организмом, с головой, работать много и работать вовсю. Это трудно, бесспорно, но самый труд этот облагораживает не только наших подчиненных, но собственное наше сердце и нашу душу. Какое великое наслаждение и чувство удовлетво-рения испытывает тот, кто в деле нашем привык работать именно так. Да, повторяю опять, меня поймут только те, кто самолично это пробовал делать и делает, а тем, кто не испытал этого, желаю от всей глубины моего старого солдатского сердца испробовать, и я уверен, что никто не разочаруется, ибо никогда не разочаровывался в нашем деле тот, кто от души и сердца поработал.
Много серьезного дела, много ответственности и много работы лежит на наших плечах, но тяжестью этой мы не должны смущаться, и, что бы ни выпало и ни выпадало на нашу долю, мы всегда гордо, с поднятой головой и с неослабевающей энергией должны встретить и отнестись ко всяким, самым ужасным случайностям. Всякий выдающийся успех и всякую даже ужасную неудачу необходимо эксплуатировать в свою пользу, и если не буквально в свою, то на пользу грядущих поколений. Живя, работая в своей полковой среде, мы не должны забывать, как сами, так равно и наши подчиненные, что военное братство и общая солидарность офицерского корпуса армии и флота должны быть вне всякого сомнения, ибо мы все стремимся и идем к одной цели...
Конечно, самое лучшее, когда еще в детстве, рядом с первоначальным воспитанием и обучением, прививают и внушают ребенку уважение к военной силе, к армии, к ее начальникам, к офицерам. Тогда понятно, что подвиги великих мировых и отечественных полководцев, запечатлевая в воображении детей мощь и кротость духа, силу воли, непоколебимый характер, бесстрашие, удаль и храбрость, пробуждают в них лучшие чувства, во всяком случае лучше тех высоких гражданских добродетелей, которые клонятся к тому, что только деньги, жирный оклад и покойное существование составляют цель жизни, к чему неукоснительно сами эти добродетельные люди, стремясь, увлекают за собою в этом направлении и свое потомство.
Понятно, что когда такое стремящееся к идеалу воспитание духа и ума гармонирует с физическим развитием, то впоследствии получается ценный материал для будущих военных как высших, так и низших званий, тогда только армия патриотична, национальна и способна сознательно перед Отечеством выполнить свой долг и назначение.
Ясно и определенно из этих рассуждений и сопоставлений следует та мысль, что командный состав армии следовало бы воспитывать с детства, и в этом отношении наша военная школа — кадетские корпуса приносят и должны всегда приносить громадную пользу нашему делу. Воспитываемые и ведомые с юных лет составы корпусов создают то, чего ни одно учебное заведение другого типа сделать не в состоянии. Выдерживаемые в строгом порядке, системе, режиме, воспитывая спартанские привычки, воспитывая и характер и волю, кадетские корпуса, пока только одни, дают лучший материал для заполнения брешей, образующихся от естественной убыли командного состава в армии...
Желательно только, чтоб наша средняя военная школа была тесно связана со строем и уважение к этому строю прививала прочно в юных сердцах кадет.
Связь корпуса со строем должна быть постоянной и деятельной. Пусть лучшие офицерские силы, после вполне законченной строевой практики, идут из строя на время в корпус, а бывшие там возвращаются в строй. Если установить деятельный и постоянный такой обмен, полагаю, что и строй и наша средняя военная школа от этого обмена останутся в положительном выигрыше.
Кто же дает наибольший контингент для пополнения кадетских корпусов, как не семейства военных? Для военной школы, а впоследствии и военного дела, это самый лучший элемент, и из него путем наследственного подбора образуется отличный материал для занятия офицерских должностей. (...)
Воспитанный, выученный и дисциплинированный материал для занятия офицерских должностей после тщательной переборки, фильтрации и отделки вступает, наконец, в ряды практических деятелей, заполняя в частях войск офицерские вакансии. Это очень серьезный акт в жизни отдельной личности, это эра, и с этого момента начинается счисление офицерской службы, продуктивности офицерской работы и т. п. явлений. Офицерская семья должна употребить всю силу товарищеского авторитета и влияния, чтоб первые шаги не были направлены на ложный путь. Это обязанность корпуса старших офицеров части, которые везде, всюду, в благоустроенных полках или отдельного наименования частях создают хороший тон и вырабаты-вают тот хороший дух, которым часть живет и который ее живит. Начальник части, ее командир, дает направление и создает подходящую для жизни и работы обстановку молодому офицеру, так как он, стоя во главе офицерского общества как его руководитель, наставник и воспитатель, знает наилучшим образом, как и куда для практического дела направить молодые силы. Полагаю, что так устраиваемая жизнь и такое направление первых лет самостоятельной офицерской деятельности в качестве младшего строевого офицера обеспечат дальнейший успех дела и личного благополучия офицера...
При этой обстановке, отчасти служебной, отчасти товарищеской, но всегда строго корректной, порядочной, джентльменской и дисциплинированной, вырабатывается офицерский тип, близкий к идеалу... Кроме всех высоких качеств и достоинств всякого сорта, наименования, вида, относящихся к физической, умственной, духовной и нравственной стороне вопроса, воспитание характера и воли — вопросы существенного значения для офицерского звания и достоинства. Не думаю, чтоб кто-нибудь стал оспа-ривать у меня необходимость наличности этих качеств в офицере, необходимость воспитания таковых, постоянного бдительного ухода за ними, в целях лучшего их развития, как равно крайнюю заботу об авторитетности, которая офицеру и начальнику необходима всегда и везде, во всех чинах и званиях.
Что такое служебный авторитет и из каких элементов он слагается? Сумма положительных знаний, подкрепляемых практическими выводами, безупречное личное я, выдержка, корректность, хладнокровие, чистоплотность во всех видах, формах и наименованиях физического, нравственного и умственного харак-тера, высокое понятие о чести и доблести офицерского звания, гордость и самолюбие, не допускающее незнания того, что в положении офицера, начальника и командира знать надлежит,— вот главные основы служебного авторитета. Лучшие мысли, желания и стремления без наличности служебной авторитетности дадут в практическом результате нуль, который не обеспечивает ни успеха, ни развития нашего, всем нам дорогого и идейного военного дела, в общей его сложности. Начиная военную службу и деятельность в самом младшем офицерском чине и кончая высшей ступенью генерала, командующего армией, авторитетность нам нужна и даже крайне необходима. Авторитетность эта должна быть истинной, не деланной и не опирающейся на силу данной власти, она должна быть наглядной, убедительной и убеждающей настолько, чтобы не было никогда и нигде ни малейших колебаний и сомнений. Если мы все отнесемся к этому серьезно, если мы, любя наше дело, наше сословие, будем воспитывать и нежно лелеять это драгоценное качество, мы, вне всякого сомнения, сделаем много и принесем громадную пользу государству, себе и единственно дорогому нам военному делу. Полагаю, что стоит над этим поработать и поразмыслить. Условие, необходимое при этом, единственное: любовь и преданность нашему делу до фанатизма, полного самоотречения, до самопожертвования. Пусть лучшие типы военных мужей, полководцев, их жизнь и преданность военному делу служат для нас классическими примерами, достойными подражания. (...)
Обобщаю еще раз вопрос о нашей подготовке к офицерскому званию в средней, высшей и верховных наших военных школах. Все эти школы дают нам лишь направления, сообщая путем практики и теории знания, которые впоследствии, в жизни, мы должны умело и применить, и эксплуатировать так, чтоб в этом видна была работа любителя, художника, а не жалкого ремесленника. К такой работе, к такому делу и к такому направлению нашей всей психики нас обязывает сословная наша честь и наше офицерское достоинство. Нельзя поэтому думать и предполагать, что аттестат зрелости, дипломы высших школ и ученые знаки создают окончательно офицера; нет, это неверно — коли последующая жизнь, служба и деятельность будут противоречить основным принципам военного дела. Военное дело деятельно и вечно в движении, оно постоянно прогрессирует, и если офицер способен покоиться на лаврах, на основании аттестатов, дипломов и значков, то принципы, интересы и последствия службы должны оставлять этот разряд там, где ему надлежит покоиться, ибо выдвижение инертности, пассивности и бездеятельности, хотя бы дипломированной, оскорбляет основы нашего дела, службы и той вечной нашей умственной деятельности, нравственного и физического совершенствования...
Отбросим мелкое самолюбие, станем все на высоту своего офицерского звания, как первого сословия в государстве, и если силы нам изменяют и мы не будем достаточно их в себе чувствовать, не станем громко сетовать на то, что грядущее молодое поколение, более деятельное и более способное, заменит нас. Долой претензии на выслугу лет, на наши дипломы, академические знаки былых времен, коли мы не умеем, не умели и не можем использовать былых знаний или же мы все позабыли и отяжелели. Поменьше эгоизма и побольше офицерской доблести. Каждому свое и каждому да воздастся по заслугам, по уму, знанию, труду и работоспособности. Полагаю, что при существовании в нас самих этих взглядов и убеждений фатальные второстепенности и посредственности командных составов отойдут на задний план, а мы, все усовершенствованные деятели, не исключая питомцев нашей верховной военной школы, будем действительными аристократами ума, или иначе мозга, нашего военного дела. Нам надо твердо помнить ту истину, что знание своих способностей должно руководить нами в нашем святом, идейном и возвышенном деле, и мы не должны предпринимать дел сверх наших сил, предоставляя это тем, которые умело и хорошо их выполнят, несмотря на сравнительную, быть может, свою молодость и не устаревшее старшинство, так как иное направление мыслей, мелкое самолюбие, мелкие обиды нарушают смысл и общую гармонию нашего дела. Думаю, что мысли мои определенно говорят, что не многолетняя выслуга в чинах и званиях, не дипломы и академические знаки, а действительные способности, таланты, а может быть, и гении должны выдвигаться нами вперед и идти вверх; вычеркнем из нашей жизни и быта пассивное ожидание повышении, на основании чего-то, когда-то изучаемого на школьной скамье, прочно позабытого и не освежаемого впоследствии. Такое положение вещей заставит нас всех уважать науку для службы и, во имя ее, уважать самую службу, любить ее — вселить также в нас горячую преданность воинскому делу, словом, заставить заботиться о наличности всех сил физического, нравственного и умственного свойства для того, чтоб отдать их исключительно интересам нашего военного дела, и отдать без сожаления, без проявления лени и без всяких счетов с личными удобствами и благополучиями.
Нет, не жирные оклады и личные благополучия материального характера должны нами двигать и руководить, а идейное служение делу, патриотизм чистой воды, офицерская доблесть, честь с присущей скромностью, и все эти высокие качества и достоинства должны быть у нас вне всякого сомнения. Не спорю, что обеспечить потерянное на службе здоровье и силы нужно и что нужно на службе дать столько, чтоб жизнь была обставлена прилично, очень чистоплотно и щеголевато, но и только. Скромность — удел рыцаря и офицера, считаю уместным повторить, а при скромных привычках лучше сохраняются силы и здоровье, запас чего крайне нам нужен для всякого военного спорта и работы. Не на зеленых полях душных, пыльных ломберных комнат следует побивать рекорды, а в поле, на воздухе, верхом на коне или пешком, в манеже с рапирой или эспадроном в руках, на стрельбе, охоте, на коньках, лыжах, в лодке — на веслах, на парусе или искусно плавая и уча этому других. Но спорт хорош при воздержании, при системе в жизни, при порядке как в питании, так и в туалете. Все эти способы и средства должны проявляться у нас в самых совершенных формах, так как это гарантия нашего здоровья, нашей выносливости и трудоспособности...
Да, все: наружный наш вид, наша жизнь, наша нравственная, умственная и духовная деятельность — должны быть вылиты в бронзовые формы, и эти классические формы должны быть образцом для под-чиненных нам масс, для народа и все лишь во славу, для величия и гордости нашего Отечества...
Как нет в природе двух человеческих существ, схожих во всех отношениях и деталях между собою, так в армии, вследствие особых условий быта, по родам оружия, есть некоторая разница в укладе внутренней жизни и условий, но разница эта утопает в той общей цели и идее, которой мы все служим,— отсюда истекает обязанность солидарности всех офицерских сил, во имя военного братства. Разница в этих деталях проявляется даже в одном роде оружия, и каждая отдельная часть имеет, если можно так выразиться, свою особую физиономию. В каждой части имеются свои традиции, предания, свои реликвии и так же, как в семье, мы оберегаем все от постороннего влияния и внушения, так и в полку, как в отдельной семье, должна протекать служба и полковая жизнь. Выше интересов полка у каждого в нем служащего не должно быть ничего, и все усердие, все силы необходимо отдавать на служение именно интересам этой своей родной части, с которой мы должны быть сроднены и спаяны всем нашим организмом, всем нашим внутренним я. Кто создает хорошие условия жизни, традиции, уклад полкового быта, кто создает хороший дух частей, который составляет их гордость? Офицерские силы частей войск, и только. Там, где дружна, крепка и солидарна полковая офицерская семья, там, где интересы полка поставлены выше собственных я, выше мелких самолюбий и личных удобств, там крепок дух, и часть, по праву вполне заслуженному, считается прочной. Такими частями приятно руководить, а командовать ими истинное счастье, дающее возможность командиру, стоящему на подобающей ему высоте, мастерски направлять и преследовать служебные высококультурные и просвященные цели и решать всякие выпадающие на долю части задачи. Все это возможно, все это достижимо, но в дело это нужно уйти всем организмом, с головой, работать много и работать вовсю. Это трудно, бесспорно, но самый труд этот облагораживает не только наших подчиненных, но собственное наше сердце и нашу душу. Какое великое наслаждение и чувство удовлетво-рения испытывает тот, кто в деле нашем привык работать именно так. Да, повторяю опять, меня поймут только те, кто самолично это пробовал делать и делает, а тем, кто не испытал этого, желаю от всей глубины моего старого солдатского сердца испробовать, и я уверен, что никто не разочаруется, ибо никогда не разочаровывался в нашем деле тот, кто от души и сердца поработал.
Много серьезного дела, много ответственности и много работы лежит на наших плечах, но тяжестью этой мы не должны смущаться, и, что бы ни выпало и ни выпадало на нашу долю, мы всегда гордо, с поднятой головой и с неослабевающей энергией должны встретить и отнестись ко всяким, самым ужасным случайностям. Всякий выдающийся успех и всякую даже ужасную неудачу необходимо эксплуатировать в свою пользу, и если не буквально в свою, то на пользу грядущих поколений. Живя, работая в своей полковой среде, мы не должны забывать, как сами, так равно и наши подчиненные, что военное братство и общая солидарность офицерского корпуса армии и флота должны быть вне всякого сомнения, ибо мы все стремимся и идем к одной цели...
В. Райковский. «Военное воспитание». М., 1908
О долге и чести воинской в российской армии: Собрание материалов, 0-11 документов и статей / Сост. Ю.А. Галушко, А.А. Колесников; Под ред. В.Н. Лобова.— 2-е изд. М.: Воениздат, 1991.— 368 с: ил.
Макет и оформление книги художника Н.Т. Катеруши.
Фотосъемка экспонатов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи специально для этой книги выполнена Д.П. Гетманенко.
Макет и оформление книги художника Н.Т. Катеруши.
Фотосъемка экспонатов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи специально для этой книги выполнена Д.П. Гетманенко.
Присоединиться