Трескин

КУРС ВОЕННО-ПРИКЛАДНОЙ ПЕДАГОГИИ

Дух реформы русского военного дела
Объяснительная записка (введение)

...Великие полководцы в своей деятельности всегда руководствовались такими воззрениями. «Все талантливые полководцы без исключения,— говорит один военный авторитет (Де-Пик),— были прежде всего военные психологи и педагоги, а затем уже стратеги и тактики». Но эти полководцы, будучи практическими деятелями, не оставили после себя писанных систем и руководств, в которых излагалось бы то, каким образом они воспитывали и развивали в своих войсках умственные и нравственные качества. Со смертью или с уходом от деятельности этих полководцев в подготовке их армий обыкновенно появлялись на первом плане какие-либо односторонние теории и второстепенные отрасли военного дела, следствием чего было то, что эти армии теряли способность одерживать решительные успехи на войне и даже сами терпели поражения.
Следовательно, всякая армия, у которой есть искреннее желание иметь верный успех на войне, должна на первый план своей подготовки поставить развитие в массах войск вышеупомянутых умственных и нравственных качеств.
Но если талантливые полководцы не оставили готовых трактатов и руководств для подготовки войск, зато богатый материал в этом отношении заключается в жизнеописаниях этих полководцев, их приказах по войскам, поучениях, наставлениях, по которым подготовлялись и развивали в себе воинские доблести все истинно военные люди...
Если в отношении техники военного дела в наше время стараются применять все новейшие открытия и изобретения науки, то тем более на это имеет право высший элемент военного искусства — душа человека, законы жизни и развития которой излагает важнейшая из всех наук — вышеупомянутая наука психологии.
Во все периоды высшего развития военного искусства главнейшими нравственными и воинскими доблестями и добродетелями признавались следующие качества души: личное самолюбие военных людей, патриотизм — высшее чувство к Родине и любовь к начальникам. Поэтому развитие в войсках этих качеств должно быть поставлено краеугольным камнем всякой военной системы и военной педагогии...

а) Патриотизм. С тех пор как русское образованное общество вступило на путь подражания порядкам западноевропейской жизни, в нем стал ощущаться крупный недостаток патриотизма. С этим недостатком давно уже борятся выдающиеся русские писатели, мыслители и истинно русские люди.
Теперь на этот недостаток нашего общества обращено внимание даже за границей...
Одна из крупных причин недостатка патриотизма в этом обществе — неправильная постановка в учебных заведениях преподавания отчизноведения — русской литературы, географии и особенно русской истории. Метод преподавания последней слишком устарел. Он походит на сказочную форму и состоит почти исключительно в заучивании голых фактов, событий, поставленных в хронологическом порядке. Учащиеся поверхностно усваивают в большинстве случаев лишь наружное проявление внутреннего хода жизни, которая в учебных руководствах не освещается, не разъясняется или представляется в ложном свете. Следствием этого бывает то, что часто крупнейшие события в истории являются для ума учащихся как бы случайными, т. е. что эти события могли и не происходить и вместо их совершиться могло что-либо другое.
Результаты такого метода преподавания отечественной истории получаются весьма неблагоприятные, неутешительные. Русское образованное общество очень слабо знает историю и идеалы своего народа, одним из следствий чего и является вышевыска-занный недостаток в этом обществе патриотизма.
Целый ряд событий, имевших место среди современной русской учащейся молодежи, ясно обнаруживает, что эта молодежь остается в полном неведении в отношении важнейших сторон русской истории или же обладает извращенным мировоззрением об этом.
В наше время настала крайняя, неотложная необходимость в коренной реформе и полном обновлении системы преподавания русской истории во всех учебных заведениях...
б) Военная инициатива. Военная инициатива есть главная основа военного искусства; обладание первой почти равносильно обладанию вторым, т. е. искусством.
Каждый талантливый полководец представляет собою образец военной инициативы; поэтому весьма естественно, что для достижения обладания этой способностью необходимо изучить талантливых полководцев, без чего не мыслим ни один истинно военный начальник, так как такой начальник не может быть признан надежным руководителем на войне и при подготовке войск в мирное время...
в) Тактическое искусство. Все талантливые полководцы и военные авторитеты сходятся в общем мнении, что для изучения тактического искусства необходимо тщательное изучение и исследование военной истории. «Критическая военная история,— говорил Леер,— для военного является тем же, чем лаборатория для химика, обсерватория для астронома, полигон для артиллериста».
Система преподавания тактики в военно-учебных заведениях во многом не согласуется с вышеупомянутыми правилами...
г) Прикладная стратегия. Изучение истории прошлых войн и выводы, сделанные из них, есть только подготовление к знанию военного искусства. Истинное же обладание этим искусством заключается в знании будущей войны. Такое знание и составляет творческую или прикладную часть стра-тегии.
Первое знание относится ко второму как средство к цели. Таким знанием обладали талантливые полководцы и к такому же знанию должны стремиться все истинно военные деятели.(...)

а) Самолюбие солдата. Во время существования вербованных армий и линейной тактики, иначе говоря, в период полного упадка военного искусства солдат не должен был иметь самолюбия. Из него старались сделать автомат, способный лишь к слепому повиновению, а потому и стремились подавлять в нем самолюбие и все связанные с ним активные нравственные и умственные качества. Главную роль в этом играли телесное наказание и оскорбление на словах и действием.
Разгром вербованной прусской армии при Иене и Ауэрштедте сделал полный переворот в сфере военного искусства. День этого боя можно считать эрой нового, противоположного направления в подготовке войск.   Современные   армии   находятся на
противоположном полюсе в отношении вербованных армий и линейной тактики.
И воспитание солдата в наше время как раз диаметрально противоположно тому, которое признавалось необходимым в старое время. Теперь солдат должен быть живым мыслящим и чувствующим человеком; и в сфере своего дела должен обладать способностью к личному почину; а потому самолюбие, как основу этого, в нем нельзя не только подавлять, а, напротив, должно всеми мерами стремиться развивать, лелеять, как выражаются некоторые современные военные авторитеты...
б) Патриотизм солдата. Всякая война имеет целью защиту чести и достояния государства...
Поэтому весьма естественно, что для осуществления такой цели, т. е. чтобы армия могла быть вполне надежной защитницей, она должна иметь тесную нравственную связь с ними, потому что только это может вызывать самоотвержение на войне. Следовательно, одна из главных задач в под-готовке войск состоит в развитии этой нравственной связи, т. е. патриотических чувств. Кроме того, эти чувства должны быть сознательны, так как только таковые бывают всегда прочны. Единственным средством для этой цели служит знакомство солдата с историей своего государства...
в) Любовь к начальникам. ...Любовь подчиненных к начальникам составляет одно из могущественнейших средств успехов армии на войне и в подготовке ее в мирное время. Это составляет военную аксиому, истину общеизвестную всем и каждому. Но что прочная любовь основывается прежде всего на уважении, так эта вторая истина, по-видимому, известна не каждому из начальников или она им представляется не совсем ясно.
Доказательством этому служит то обстоятельство, что некоторые из них не соблюдают в отношении солдата того, что составляет основу искреннего уважения. Это уважение основывается на строго законных отношениях к подчиненным и уважении в них человеческого достоинства... Многие из младших начальников не соблюдают этих правил, что видно из того, что высшие начальники бывают часто вынуждены к напоминаниям в приказах и словесных приказаниях и даже бывают поставлены в необходимость прибегать к крупным и энергическим мерам. Другое обстоятельство, полагающее препятствие искреннему уважению,— это страх, чувствуемый подчиненным в отношении к начальнику. Кого боятся, того не могут искренно уважать. Страх вызывает чувство, противоположное уважению. Никто не станет спорить против того, что есть еще немало начальников, которые внушают чувство страха, парализующее уважение и любовь к ним. Но если верно то, что любовь к начальнику вызывает в подчиненном любовь к делу и долгу службы, то также несомненно и то, что отсутствие любви к нему вызывает в этом подчиненном равнодушие или отвращение к его делу и долгу.
Таким образом, начальник, к которому подчиненные не питают любовь или чувствуют в отношении его страх, такой начальник косвенным образом наносит ущерб делу службы.
г) Воинский дух солдата. Из первых важнейших элементов воспитания солдата — самолюбие, патриотизм и любовь к начальникам,— трудно сказать, какой элемент более важен; они, можно сказать, все одинаково важны и должны сливаться в общей связи и гармонии.
Но когда солдат обладает этими элементами, то развить в нем воинский дух уже весьма легко...

а) Умственное развитие солдата. Сущность умственного развития всякого практического деятеля состоит в том, чтобы ясно понимать смысл своего дела, без чего невозможно удовлетворительное исполнение этого дела. Сущность дела солдата состоит в ясном сознании долга службы перед Родиной, в умении повиноваться начальникам, а также и в исполнении и второстепенных обязанностей...
б) Находчивость солдата. «Плодотворно учить практическому делу можно только обращаясь к глазу человека»,— говорил генерал Драгомиров. Эту плодотворность надо понимать в смысле способности к той деятельности, которой обучается человек. Под словами «обращаясь к глазу» под-разумевается показной, наглядный способ обучения, при котором развиваются основные свойства души — соображение и энергия воли, т. е. элементы, составляющие находчивость.
Неплодотворным обучением будет то, когда обращаются к уху человека, т. е. обучают его с помощью рассказа, в этом случае человек усваивает свое дело памятью. Соображение и энергия воли при этом находятся в пассивном состоянии, почти не развиваются, а потому и не приобретается находчивость. Поэтому-то генерал Драгомиров и не рекомендует этого способа применять к обучению солдата; он говорит: «Лучше раз показать, чем двадцать раз рассказать». Способ обучения солдата, рекомендуемый генералом Драго-мировым, нашим лучшим учителем, вполне согласуется с природными свойствами человека и с правилами психологии и педагогии. Между тем, у нас на практике преобладает, как известно, именно неплодотворный рас-сказной способ, так называемая «словесность»...
в) Самодеятельность солдата. После умственного    развития    и    находчивости очень
большое значение в образовании солдата имеет самодеятельность, вытекающая из искреннего расположения к учению и исполнения своего дела. Результаты самодеятельности и деятельности под внешним влиянием не поддаются сравнению. Между ними почти такая же разница, как между жизнью и смертью. Несмотря на такое великое значение самодеятельности в деле солдата, на развитие ее весьма мало обращено внимания. В этом отношении, можно сказать, ничего не делается...
г) Подготовка роты к действию в бою. Генерал Драгомиров, развивая мысль о значении общего народного образования в отношении боевой подготовки армии (Сочин. Австро-прусская война 1866 г.), говорил следующее: «Относительно масс безусловно верно то, что где больше читают, там больше и думают, масса же сильная в мысленной работе всегда будет бить ту, которая в этой работе слаба».
Эту же мысль влияния чтения на умственное развитие можно, нам кажется, применить и в частности к чтению военной литературы в таком смысле, что где развито чтение военных книг, там будет выше и специальное умственное развитие и, следовательно, лучшая военная подготовка армии. Могут назвать такое чтение военной литературы роскошью; но есть обстоятельства, когда оно является крайней необходимостью. Например, для настоящей подготовки роты к действиям в бою командиру ее тоже необходимо настойчивое чтение и именно чтение подробного описания сражений, в особенности последних войн. Без этого чтения он не может быть сведущим в отношении обстановки действительного боя, а следовательно, и не в состоянии будет подготовить свою роту для действий при этой боевой обстановке.
Если и имеет некоторое нравственное право принебрегать вышеупомянутым чтением, то разве командир опытный в боевом отношении, т. е. тот, который участвовал в нескольких сражениях. Да и то, если он побывал на одном каком-либо театре военных действий и с одним противником, то он окажется малоопытным в борьбе с другими противниками и при другой местной обстановке. Это с очевидностью доказывает борьба с японцами, в которой русским войскам приходилось преодолевать массу новых незнакомых условий ведения войны и боя, зависящих от характера врага, условий местности и проч. Таким образом, можно сказать, что офицер, который прочел и тщательно разобрал несколько сражений, будет лучше подготовлен в отношении боевой обстановки, чем тот, который, побывавши в двух-трех боях и вообразивши себя поэтому опытным, не признает нужным и полезным какое-либо чтение. Ходячее, общепринятое понятие относительно опытности крайне неправильно; опытом обыкновенно принято считать знание большого числа фактов и привычки, не проверенные умом. Кроме того, таким опытом часто оправдывается недостаток необходимых знаний. «При помощи одной только практики, опыта,— говорит генерал Леваль,— без пособия истинных знаний приходится действо-вать на  войне,  точно  с  завязанными глазами». По выражению Фридриха II, «мул Евгения Савойского сделал десять кампаний, но от этого не сделался знающим военное дело».
Опытностью в истинном значении этого слова можно назвать только то, что усвоено разумом, высшими свойствами души человека и выражением чего есть наука...

Часть I
ВОИНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ОФИЦЕРА

На войне только обстановка повелевает.
Наполеон I

...Средства инициативы. Инициатива и вообще всякий личный почин начальников в мирное время и на войне есть результат многих условий: природного дарования, развития ума, широкого образования, твердых нравственных качеств, доверия старших начальников к младшим и, наконец, выработанного верного военного взгляда.
Последнее условие есть самое естественное и необходимое. Оно вернее других средств ведет к осуще-ствлению подготовки в данном направлении. Следовательно, развитие верного военного взгляда у началь-ников и военных руководителей должно составлять прямую цель в их подготовке к самостоятельным действиям в мирное время и на войне. Тем более что для достижения этой цели нет необходимости обладать ни выдающимися военными дарованиями, ни широким умом или образованием. Развить в себе верный военный взгляд может каждый обладающий средними умственными способностями, конечно, только при условии искреннего желания и настойчивости.
Главное же средство для развития такого военного взгляда составляет военное самообразование. «Генералу и офицеру,— говорит Суворов,— необходимо беспрерывное образование себя с помощью чтения». В этом чтении на первом плане должна стоять военная история. «Читайте и изучайте походы великих полководцев,— говорит Наполеон I,— и образуйтесь по ним; вот единственное средство проникнуть в тайны военного искусства». Чтение и изучение военной истории должно быть подробным и всесторонним; необходимо исторические факты рассматривать с различных точек зрения: нравственной и политической, с точки зрения тактики, стратегии и проч.
Одним словом, только настойчивое и беспрерывное изучение военной истории может выработать истинных военных руководителей и начальников, способных к инициативе в своих действиях. Без этого они могут быть лишь пассивными исполнителями, а следовательно, и не будут в состоянии принести сущест-венную пользу на войне и при мирной подготовке войск.

Знание военного искусства приобретается лишь изучением военной истории и походов великих полководцев.
Наполеон I

а) Теоретическая подготовка.
Выдающийся представитель современной военной науки генерал Леер о тактической подготовке наших войск  в  период  войны   1877 года говорит следующее: «Очерк важнейших сражений 19 столетия, в ко-торых участвовала наша армия, в окончательном выводе приводит к заключению о необыкновенной храбрости наших войск и недостаточном проявлении в их действиях во многих случаях тактического искусства».

Это искусство достигало у нас высокого развития во времена императора Петра I и Екатерины II. Вообще военное дело достигает высшего совершенства, когда во главе армии появляются талантливые полководцы. Когда же армии лишаются таких руководителей, их военное искусство опускается на степень ремесла. Как известно, одно и другое составляет громадную разницу. Можно сказать, между ними пролегает целая пропасть. Объясняется это тем, что военное искусство, как и всякое другое, управляется высшими способностями души человека, каковы: мышление, чувство, воля, а военное ремесло, напротив, низшими ее свойствами — инстинктами, памятью, привычкой. Ясным признаком присутствия искусства в армии есть искренняя любовь ее чинов к военному делу и твердое знание ими основных существенных элементов его. Резкая разница военного искусства от ремесла состоит в том, что армии, обладающие первым, могут более или менее рассчитывать на успех в военное время, что же касается второго — ремесла, то оно никогда не может наверное гарантировать этого успеха.
Недостаток тактического искусства, о котором говорит генерал Леер, зависит от многих причин, важнейшая из них следующая: неправильная теоретическая подготовка по тактике в военно-учебных заведениях. Преподавание в них этого предмета состоит в том, что воспитанники этих заведений заучивают готовые тактические правила из книг или из объяснений преподавателей тактики. Иногда эти правила подтверждаются примерами из военной истории, но это последнее делается в большинстве случаев как будто «между прочим», «вскользь».
«Исследование истории многих кампаний,— говорит генерал Жо-мини,— составляет лучшую школу для того, чтобы изучить войну и, следовательно, научить этой науке начальников».
«Я должен сознаться,— говорит он же,— что критический разбор одной кампании мне принес гораздо большую пользу, чем изучение всевозможных догматических сочинений».
б) Практическая подготовка.
Другая причина слабой тактической подготовки наших войск заключается в неправильной постановке тактических упражнений и маневров мирного времени.
Эта неправильность состоит в том, что войска на маневрах не знакомятся с обстановкой действительного боя и не приучаются действовать сообразно этой обстановке.
Происходит это оттого, что маневры мирного времени... производятся однообразно, по одному шаблону... В общем ход маневра представляет картину, весьма мало имеющую общего с боем. «Эта картина,— говорит генерал Драгомиров,— похожа на бой, как созвездие Медведицы на действительную медведицу». Вообще, к современной постановке тактических учений и маневров генерал Драгомиров относится довольно отрицательно. «Двусторонние маневры,— говорит он,— должны иметь целью привития войскам здравых военных и боевых навыков... Если на простом маневре мы не приучим себя вести дело толково, чего же надо ожидать в действительном бою»...
Одним словом, тактические учения и упражнения должны состоять в том, чтобы знакомить войска по возможности с большим числом таких действий, подобные которым приходится исполнять на войне.
в) Развитие нравственной энергии.
Наконец, самое главное условие неправильности в подготовке войск состоит в том, что на маневрах мирного времени совершенно упускается из виду выработка нравственной энергии.
Нравственная энергия, как известно, составляет все на войне. Следовательно, и сущность подготовки войск в мирное время должна состоять в накоплении и развитии этого качества. Вся система образования войск, главным образом, и заключается в выработке в них нравственной энергии. И каждая из отраслей этого образования должна иметь целью развитие какого-либо из элементов этой энергии. Тот элемент нравственной энергии, который относится специально к тактической способности, есть самоуверенность.
Без этого качества немыслимо энергическое приведение в исполнение задуманного действия не только в бою, но и на маневрах мирного времени. Самоуверенность составляет противоположность неуверенности в себе, от которой происходит нерешительность — качество, приводящее к пагубным последствиям во всех военных делах.
Для достижения положительных результатов в развитии самоуверенности в войсках главное условие составляет правильная тактическая подготовка начальников и частей войск, о чем было изложено выше.
Другое условие заключается в том, чтобы руководители и начальники не подавляли у своих подчиненных той самоуверенности, которая развивается при тактических упражнениях естественно, сама собой.
Одна из главных причин подавления самоуверенности — это замечания и выговоры, делаемые началь-никами в отношении подчиненных.
Генерал Драгомиров по этому поводу высказывает весьма авторитетный совет. «Должно помнить ежеминутно,— говорит он,— что в бою спокойствие и находчивость значит все: развитие их нужно, следо-вательно, прежде всего иметь в виду и при маневрировании; это будет возможно тогда только, когда, зани-маясь им, не столько будем хлопотать о замечаниях за отступления от тактических правил, сколько о развитии самоуверенности в людях и начальниках; в упражнениях этого рода нужно вести дело так, чтобы каждый уходил с поля с убеждением, что лучше его нельзя действовать».
«Общее правило для начальствующих,— говорит он же,— к самым нелепым решениям относиться с ка-менным спокойствием, спрашивать причины, по коим оно принято, и, если они неосновательны, предлагать поправку так, чтобы она представляла совет лучшего решения, но ни в тоне, ни в выражениях не имела характера выговора за упущение, намека на недостаток находчивости».
Кроме подавления самоуверенности резкие выговоры начальников причиняют и другое крупное зло: они убивают у подчиненных любовь к тактическому искусству. Эта любовь имеет не меньшее значение в отно-шении развития энергии воли, чем самоуверенность, а потому ее не следовало бы не только убивать, а, напротив, всеми средствами стараться развивать. Одним словом, все, что на тактических упражнениях мирного времени препятствует развитию любви к тактическому искусству, все это нужно тщательно искоренять, так как это составляет преступление против этого искусства и вообще против военного дела. Следовательно, всякий из руководителей на тактических упражнениях, который не может воздержать себя от замечаний и выговоров,    приносит    гораздо больше зла делу, чем пользы. Для избежания такого зла необходимо руководствоваться следующими общими правилами. Во время хода маневра маловажных упущений лучше вовсе не исправлять, а откладывать это до окончания маневра и разбора его. Если же начальник непременно хочет поправить ошибку во время маневра, то он должен это сделать с помощью команды или приказания. Точно так же нужно поступать и в тех случаях, когда упущения бывают слишком очевидны, могут влиять на общий ход маневра и развивать неправильные понятия в отношении действий в бою...
Такие приемы исправления упущений во многих отношениях выгоднее для дела, чем замечания, выговоры, крики и угрозы. Во-первых, они, исправляя ошибку, не замедляют хода действий. Следовательно, достигают цели в кратчайший промежуток времени, а кроме того, они не отбивают охоты к делу и не подавляют самоуверенности в обучаемых.
После окончания маневров руководителями их делаются, как известно, разборы действия младших начальников. Эти разборы зачастую также бывают причиной подавления самоуверенности и вообще в связи с некоторой пользой приносят существенный вред делу тактической подготовки войск. Происходит это оттого, что они очень часто грешат против сущности боевых условий. При разборе маневров руководители в большинстве случаев указывают ошибки младших начальников против правил уставов и тактики. Между тем на войне приходится руководствоваться преимущественно не уставами и тактикой, а боевой обстановкой. Один из величайших законодателей войны, Наполеон I, высказал, как известно, следующее: «На войне только обстановка повелевает».
Следовательно, те из руководителей и начальников, которые разбирают действия своих подчиненных с точки зрения исключительно уставов, тактики и вообще мирной обстановки, такие руководители при-чиняют двойной вред: подавляют самоуверенность у подчиненных и развивают у них ложные представ-ления и понятия о действительном бое и его обстановке. Дабы устранить такое крупное зло, руководителям и начальникам необходимо руководствоваться следующим: чтобы узнать, насколько правильно или неправильно действовал во время маневра младший начальник, нужно, чтобы старший поставил себя в положение младшего в момент действий, и спросить, что побудило последнего действовать так, а не иначе; и тогда сделать оценку данного действия сообразно возможной боевой обстановке...
Заключение. Таким образом, главные условия тактической подготовки войск заключаются в следующем: 1) основанием для изучения тактики должна служить история; 2) тактические учения и маневры должны состоять в том, чтобы упражнять войска по возможности в большем числе тех случаев и действий, которые им придется исполнять на войне; 3) на практических учениях и маневрах мирного времени необходимо развивать у начальников и в частях войск нравственную энергию — самоуверенность. Только при наличности этих данных подготовка войск будет стоять на надлежащей высоте — на степени истинного тактического искусства, а не ремесла. Войска, обладающие таким искусством, может быть, не всегда будут одерживать победы над неприятелем, но зато они будут вполне застрахованы от поражений.

Кир, царь Персидский

Основной принцип всякой науки и искусства — предвидение, прозревание, т. е. свойство видеть вперед. И стратегия, как истинная наука и искусство, должна обладать этим свойством видеть вперед, предвидеть военные события — войну и вероятных в ней противников.
Для армии такое предвидение будущей войны и своего противника крайне необходимо для того, чтобы она могла сообразно этому заблаговременно подготовиться.
Известно, что одни из главных причин решительных успехов на войне талантливых полководцев состояли в том, что они предвидели эти войны, обдумывали и готовились к ним задолго до начала их...
Для того, чтобы возможно было предвидеть военные события, каждому военному деятелю необходима основательная подготовка в отношении военной истории, политики и стратегии.
Генерал Леер советует для такой основательной подготовки начинать изучение военной истории и стратегии с исследования походов великих полководцев древности. Он объясняет это тем, что при существовании в ту эпоху сравнительно малочисленных армий военные принципы, которые были всегда одни и те же, представляются гораздо нагляднее, рельефнее и яснее.
Но не так важно то, с чего начинать изучение стратегии, как важна настойчивость и беспрерывность изучения, конечно, при условии присутствия доброй воли и любви к предмету, без которых не может быть плодотворным ни одно дело. Настойчивость в изучении военного дела важнее военных дарований без нее. Добрая воля и настойчивость родит талант и творит великие дела. Нельзя с уверенностью сказать, чему больше обязаны талантливые полководцы в развитии своих талантов — природным ли дарованиям или настойчивости? «Одних природных дарований,— говорил Наполеон I,— еще недостаточно для образования хороших  генералов,   но  для этого нужны еще познания, которые получаются беспрерывным изучением и размышлением».
Подобную мысль высказал и Суворов. «Генералу,— говорит он,— необходимо беспрерывное образование себя военными науками с помощью чтения». Известно, что Скобелев внимательно следил за военной литературой, для чего пользовался каждым свободным временем, даже, например, в промежутках между боями, сидя на редутах, под Плевной.
Военные способности у крупных начальников должно начать развивать со школьной скамьи и с младших офицерских чинов и продолжать беспрерывно через всю военную карьеру. Покойный адмирал Макаров однажды высказал такую мысль: «Офицер, который, выйдя из училища, перестает учиться, не может назваться надежным офицером». Вообще, в военном деле больше, чем в каком-либо другом, необходима высокая любовь к делу и беспрерывная подготовка; без этого ни один из военных начальников не может стоять на высоте своего назначения. И всякий, кто избирает военную карьеру без такой высокой любви или без призвания, берет на свою душу большой грех, так как военная деятельность, на обязанности которой лежит защита страны от врагов, должна быть признана важнейшей из всех деятельностей в государстве...
После предвиденья военных событий, второй основной принцип прикладной стратегии — тщательная стратегическая и тактическая подготовка войск к этим событиям. Такая подготовка может предотвратить возникновение этих событий, т. е. войну...
Все современные цивилизованные народы стремятся насколько возможно лучше подготовить свои армии, не жалея ни усилий, ни средств, имея в виду обезопасить себя от случайностей войны. «Если хочешь наслаждаться миром,— говорили древние римляне,— готовься к войне». Русский народ есть один из миролюбивейших народов, поэтому русская армия более, чем какая-либо другая, должна быть всегда готова, чтобы охранять мирный труд своего народа. Современные высшие руководители нашей армии сильно погрешили в отношении подготовки ее. Известно, что бедствия последней войны обрушились на нас главным образом вследствие полной нашей неподготовленности; японцы это очень хорошо видели и воспользовались этим.
Одна из основных задач прикладной стратегии заключается в том, чтобы решительно и энергически уничтожить могущество тех армий и народов, которые угрожают миру...
Из всех государств земного шара Россия, несомненно, обладает самыми большими данными для спокойной и мирной жизни. Главные из этих данных суть обширные пространства страны, неисчислимые естественные ее богатства и многочисленный героический и самоотверженный    народ...    Русская армия, являясь представительницей этого народа, как известно, всегда проявляла на войне необыкновенную стой-кость, самоотвержение и героизм, изумляя ими иностранцев и их великих представителей; например, Бисмарк, живя, как известно, долго в России и глубоко изучивши русский народ, высказал об нем следующее: «Этот народ и нищ, и наг, и убог, но в минуты поднятия народного чувства он велик и готов страдать и бороться без конца». А Наполеон I о русском солдате высказал такое мнение: «Русский солдат создан для побед, умей только его водить». «Если бы под мою команду дали русских солдат,— сказал он же,— я с моими маршалами давно бы завоевал Индию». Но в настоящее время эти великие силы — исполинский русский народ и высоко самоотверженная его армия — представляют собою лишь богатейший сырой материал, требующий обработки соответствующих материалу искусных мастеров, с появлением которых русская армия обнаружит такую исполинскую мощь, какая никому никогда еще и не снилась...

Часть II
ВОИНСКОЕ ВОСПИТАНИЕ СОЛДАТА

Тургенев

Главная основа военного воспитания это есть развитие самолюбия. Вообще истинное самолюбие составляет первую ступень всякой добродетели, военной и гражданской.
Без самолюбия немыслимо никакое нравственное совершенствование человека. Оно составляет главное условие энергии души.
Самолюбие порождает все искусства и на нем зиждется развитие их.
И, наконец, самолюбие личное представляет собою источник самолюбия национального, от которого происходят все гражданские добродетели.
Но нигде не важно так самолюбие, как в сфере военной деятельности, для военнослужащих, у которых оно есть основание всех воинских доблестей: сознания долга службы, военной гордости, чести, честности,   патриотизма, мужества и самоотвержения. Без правильного развития самолюбия невозможно существование и развитие ни одного из этих необходимейших качеств души военных людей.
Многочисленные исторические факты доказывают нам, что народы достигали наибольшего военного могущества в периоды высшего развития гражданственности, которая имеет своим основанием личное и национальное самолюбие граждан, вносивших эти качества и в армии...
В истории России тоже немало примеров, когда государство избавлялось от внешней опасности благодаря подъему народных чувств. Самыми выдающимися фактами в этом отношении являются, как известно, 1612 и 1812 годы, когда крупное участие в изгнании неприятеля из России брал на себя народ и собранные от него ополчения.
Таким образом, мы видим, что самолюбие и более высшие нравственные чувства, происходящие от него, служат главным условием успеха на войне. Поэтому-то главной заботой всех великих полководцев и вообще всех даровитых военных руководителей было всегда развитие этих чувств в своих войсках.
Главное средство, которое они избирали для достижения этого, составляло гуманное отношение к своим подчиненным. Вообще все великие полководцы без исключения были прежде всего воспитатели своих войск, военные педагоги, а затем уже начальники. Такой характер отношения к войскам они проявляли во всех случаях жизни и на каждом шагу своей деятельности. Того же они неуклонно требовали от подчиненных себе начальников и то же они завещали делать и последующим поколениям руководителей войск. Вот, например, что говорит полководец древнего мира Кир, царь Персидский: «Военноначальник де-лается знаменитым и заслуживает любовь к себе приветливостью, гуманностью и кротостью». Даже Тамерлан, который руководил полудикими ордами, и тот старался развить в них самолюбие, сознание собст-венного достоинства, вследствие чего он запретил в своей армии телесные наказания, которые подавляют вышеупомянутые нравственные качества. «Начальник,— говорит он,— авторитет которого слабее кнута и палки, недостоин сана, им занимаемого. Одно из отличительных свойств высшего начальника должно быть: благородство характера и возвышенность души, терпимость, воздержанность и способность уживаться с людьми».
Такие требования, предъявляемые подчиненным ему ханам и князьям, и были одной из главных причин побед, одержанных Тамерланом, и великих завоеваний, совершенных им.
Знаменитый полководец и военный педагог маршал Саксонский, характеризуя то, какими должны быть отношения начальника к подчиненным, говорит следующее: «Нужно, чтобы наказания были строги только для важных преступлений, но для остального, чем они будут мягче, тем скорее справитесь с беспорядками, ибо все будут содействовать их прекращению».
«В суровости я часто раскаивался,— говорит Рудольф Габсбургский,— в мягкости же никогда: доброе слово, ласковый взгляд вызывают послушание и любовь». «Проповедей и речей о добросовестности,— говорит Наполеон I,— старые солдаты не слушают; молодые позабывают их при первом пушечном выстреле; ласковое слово, выразительная черта на лице любимого начальника действует более всякой ораторской речи».
Но ни в какой армии не имеет такого громадного значения гуманное и отеческое отношение начальников к подчиненным, как в нашей. В России вся жизнь — частная, общественная и государственная — основана на семейных началах. Основы  русской   армии   и военное законодательство, как известно, зиждятся главным образом на этом начале. Вот что говорится в приказах и уставах основателя и законодателя первой нашей регулярной армии императора Петра I: «Офицеры суть солдатам, яко отцы детям, того ради надлежит их равным образом отечески содержать»; «Полковнику надлежит знатному и искусному благовзрачному мужу быть, чтобы полку своему во всех случаях не гнусен был и имел бы старание о добрых обер- и унтер-офицерах»; «Прапорщику подобает во все дни немощных посещать и смотреть, нет ли в чем-либо недостатка. Ему подобает великую любовь к солдатам иметь, и когда они в наказание впадут, тогда ему об них бить челом вольно».
...Военные постановления времен императрицы Екатерины II и лучшие представители войск того времени настоятельно требуют гуманного отношения к солдату.
Со смертью императрицы Екатерины II и со вступлением на престол императора Павла I прусская система, которая была распространена повсюду в зап. Европе, введена была,. наконец, и в нашу армию, но пока живы были сподвижники великой императрицы и заветы Суворова, вышесказанная система туго прививалась к нашим войскам. Это было одной из главных причин того, что только русская армия могла сломить могущество Наполеона I.
Французов побеждал дух Суворова, витавший невидимо над русскими войсками. Прусская военная система начала распространяться в нашей армии после того, когда лучших представителей ее уже не было в живых и когда у нас появился усердный подражатель Фридриха II генерал Аракчеев. Тогда настало мрачное время для нашей армии. Генерал Маевский, описывая эту эпоху в сочинении «Мой век», говорит: «Воцарилась палка, парады, церемониальные марши и вместе с тем полное принижение умственного уровня армии».
Полного расцвета прусская система достигла в 40 годах; а в начале 50 годов она принесла уже свои плоды — севастопольский погром. Но зато этот погром был причиною погрома прусской системы; лучшие представители нашей армии возненавидели ее за те несчастья, которые она причинила нам под стенами Севастополя.
Новые наши военные законы, изданные после Севастопольской войны, в основу дисциплины ставят не суровость наказаний, а нравственное воспитание солдата.
Одна из первых статей ныне действующего дисциплинарного устава, как известно, гласит следующее: «Польза службы требует от начальника охранения в команде воинской дисциплины и порядка. Вместе с тем она обязывает его в сношении с подчиненными быть справедливым, отечески пещись о благосостоянии вверенной ему команды, входить в нужды своих подчиненных, быть в потребных случаях их советником и руководителем, избегать всякой неуместной строгости, не оправдываемой требованиями службы, а также развивать и поддерживать в каждом офицере и солдате сознание о высоком значении воина...» Кроме основных военных законов и уставов, воспрещающих телесное наказание без суда, о том же были многократно рассылаемы в части войск подтверждения и циркуляры, так как, несмотря на запрещение закона, во многих частях войск на практике продолжали существовать телесные наказания, вернее, самоуправная кулачная расправа, глубоко вкоренившаяся в обычай. Между тем правительством и лучшими представителями армии твердо признано,- что телесные наказания, а тем более незаконные, являются не поддержанием дисциплины, а, напротив, представляют собою в высшей степени расслабляющий ее элемент.
Нравственное воспитание солдата было признано в массе начальствующих лиц и стало быстро у нас распространяться лишь по окончании последней русско-турецкой войны, когда во главе нашей армии появились даровитые руководители; и вместе с этим вопрос нравственного воспитания солдата стал предметом широкой разработки в текущей военной литературе. Я приведу здесь мнения об этом предмете некоторых современных наших военных авторитетов.
Современный знаменитый военный педагог Драгомиров говорит следующее о нравственном воспитании солдата: «Старайтесь прежде всего вкоренить в солдата чувство военного долга, развейте в его голове идеи чести и честности, укрепите и возвысьте его сердце, а остальное придет само собою». «Нужно взывать к возвышенным сторонам человеческой природы и не только не подавлять, а, напротив, укреплять их в солдате». «Дисциплина заключается в том, чтобы вызывать на свет божий все великое и святое, таящееся в глубине души самого обыкновенного человека».
Но здесь невозможно привести всего того, что им высказано в его многочисленных сочинениях и приказаниях...
Подобный Суворову герой последней русско-турецкой войны и Туркестана Скобелев, будучи командиром 4 корпуса, в своем приказе (от 29 июля 1880 г.) пишет следующее о воспитании солдата: «Прошу всех гг. офицеров вверенных мне храбрых войск проникнуться убеждением, что неустанная заботливость о солдате, любовь к нему, делом доказанная, лучший залог к победе».
В другом приказе, говоря о необходимости развлечений для солдат, Скобелев высказывает следующее:   «Солдата    нужно бодрить, веселить. У нас солдат молодой, впечатлительный и требующий сердечного ухода за ним». Говорят, что любимым выражением Скобелева в виде поговорки было такое: «В мирное время солдата нужно беречь, как невинную девушку»...
В капитальном сочинении генерала Маслова «Анализ нравственных сил бойца» автор характеризует таким образом значение самолюбия и самоуважения для солдата: «С потерею уважения к себе воин, несмотря на свое безропотное подчинение начальникам, перестает быть способным к бою, так как у него нет доброй воли и необходимой энергии, чтобы отстаивать не только интересы своего государства, но и лично самого себя».
«Тот, кто всю жизнь работает из-под палки и с кем обращаются не лучше, чем с бараном, не станет сопротивляться и неприятельскому нашествию».
«Чем выше ценит себя воин, чем более в нем внутреннего достоинства, тем безукоризненнее исполняет свои обязанности, ибо свою личную высоту он измеряет степенью исполнительности закона».
«Облагораживание простого солдата всегда вело к серьезному подъему могучести армии».
«Начальник, не щадящий самолюбия своих подчиненных, без сомнения, роняет в них нравственную мощь. Крепость субординации держится на уважении прав подчиненных   со   стороны начальника»...
С основанием военных и юнкерских училищ принцип воспитания солдата введен в учебные руководства этих заведений. Например, в одном из этих руководств, именно «Записки военной администрации для военных и юнкерских училищ» в отделе об обязанностях начальников сказано между прочим следующее: «На первом плане является для начальника обязанность уважать личное достоинство своих подчиненных. Преданность долгу, развитие нравственного элемента и высших понятий о чести невозможны в армии, в которой солдат забит, уничтожен и повинуется машинально, только из страха взыскания. Вот поэтому обращение с подчиненными презрительное и унижающее их достоинство есть преступление против дисцип-лины и военных законов. Весьма естественно, что для молодых людей, проходящих военные и юнкерские училища, несравненно легче усвоить дух вышесказанных новых требований, нежели для массы начальст-вующих лиц, находящихся в зрелом и старом возрасте, когда бывает весьма трудно отрешиться от вкоренившихся старых традиций и усвоить всякие новые начала.
Таким образом, мы видим, что средство развития самолюбия у солдата составляет гуманное отношение к нему и уважение в нем человеческого достоинства. Это-то и служит основанием воспитания в солдате истинных воинских доблестей. На долю русского офицера выпадает двойная благородная обязанность: воспитывать в солдате не только воина, но и гражданина...
Общий наш воспитатель и учитель Михаил Иванович Драгомиров по поводу этого говорит следующее: «Армия в наше время не есть только вооруженная сила, но и составляет школу для народа, приготовление его к жизни общественной; и офицер не только военный чин, но и общественный деятель в гражданском смысле слова, потому что он призван играть и не последнюю роль в народном образовании».(...)

Вторую основу военно-нравственного воспитания и вообще военной подготовки солдата составляет патриотизм.
Без патриотизма солдат не есть воин. Высокое патриотическое чувство должно резко отличать военного человека от обыкновенного гражданина. Присутствие этого чувства в солдате есть единственное условие ясного сознания им долга службы и понимания своего назначения — защитника престола и Отечества.
Следовательно, воспитание в солдате чувства патриотизма составляет крупную задачу, и весьма естественно, что на решение этой задачи должно быть направлено большое внимание начальников.
Дух патриотизма должен лежать в основании и венчать всякую военную систему, в противном случае она не будет иметь никакой цены.
Русский солдат и вообще простолюдин представляет в высшей степени плодотворную почву для развития патриотизма, который, как известно, заключается в благоговейной преданности и любви к Родине. Эти чувства глубоко коренятся в душе русского человека, вложены в него долгим историческим опытом и передаются от поколения к поколению.
Если эти стихийные, бессознательные чувства просветить сознанием, то они вырастут и упрочатся сторицею. И из нашего солдата может сформироваться толковый и доблестный воин на службе и полезный гражданин вне ее.
Для выработки таких качеств у солдата есть одно только средство — это знакомство с отечественной историей. Солдат и простолюдин, не знающий ее, не имеющий понятия о прошлой жизни своего народа, представляют собою скорее невежественного, некультурного полудикаря, чем военного человека или гражданина.
...Правило, которым необходимо руководствоваться, знакомя солдата с русской историей, заключается в следующем: беседа и чтение по истории должны быть глубоко поучительны, чтоб солдат мог извлечь насколько возможно больше хороших жизненных правил для себя лично, для службы, а также в отношении той жизненной сферы, в которой ему приходится быть по выходе со службы. Кроме того, пользуясь событиями и фактами истории, можно солдату дать некоторые понятия относительно общественной и государственной жизни народа в смысле того, что нужно для государства, чтобы люди в нем могли жить в мире и спокойствии.
Для того, чтобы история с ее событиями и фактами была солдату вполне понятна, доступна и поучительна, для этого нужно прошлое сравнить с современностью, проводить аналогию между историческими фактами и той жизнью, в которой вращался солдат и которая ему хорошо знакома. Такой метод есть единственный для того, чтобы было достижимо вышесказанное условие, т. е. доступность и поучительность преподавания истории.
Этот метод вполне возможен и естественен, во-первых, по той причине, что жизнь народа и целого государства в некотором отношении аналогична с жизнью, например, общества, деревни, семьи и даже отдельного человека.
Второе данное, говорящее в пользу такого метода,— это то, что вообще внутренние условия жизни государственной, общественной видоизменяются медленно в известной последовательности, так что существенная внутренняя сторона жизни, например, современной не очень многим отличается от веков давно прошедших. И знание одной эпохи составляет ключ к познанию другой.

Старое время. Старая и вечно новая истина, что одно из главнейших условий могущества армии на войне есть любовь подчиненных к своим начальникам. Эта любовь имеет громадное значение и в мирное время, так как при существовании ее несравненно успешнее достигается подготовка войск для войны.
В старое время в нашей армии любовь солдата к начальникам подрывалась грубым обращением последних с ним и вообще неуважением его как человека.
Причины этого следующие: во время существования в России крепостного права традиции его не могли не переноситься и в армию, где отношения начальника к солдатам были схожи с отношениями помещика или управляющего к крепостным крестьянам. Частые побои солдат, брань, обидные насмешки и проч. и проч. ...Одним словом, оскорбление всякого нижнего чина на словах и действием в те времена считалось самым обыкновенным делом. Такое обращение начальника вызывало со стороны солдата чувство страха, униженность, стремление угодить, но мешало развитию искренней привязанности к начальнику.
Еще в худшем положении очутился наш солдат со введением в армию прусской системы дисциплины. С того времени отношение к солдату часто бывало жестоким, бесчеловечным. Его подвергали тяжким телесным наказаниям нередко за пустые упущения и ошибки...
Наш чудо-богатырь Суворов, как известно, отнесся к прусской системе дисциплины весьма критически, за что и подвергся опале. В одном из своих писем он пишет следующее: «При строгости надобна милость, иначе строгость — тиранство; я строг в удержании (в войсках) здоровья, истинного искусства благонравия; милая солдатская строгость, а за сим общее братство; и во мне строгость по прихотям была бы тиранством; гражданские доблести не заменит бесполезная жестокость в войсках».
С помощью вышеописанных суровых наказаний хотели водворить строгую дисциплину; результаты получались диаметрально противоположные. С основания регулярной армии императором Петром I никогда настолько не расшатывался порядок внутренний в частях войск, как во время господства прусских порядков. Кроме многочисленных преступлений общего характера: пьянства, воровства, частых побегов, были сильно развиты преступления против дисциплины. Случаи явных непослушаний, оскорблений начальников и даже открытого возмущения и неповиновения войсковых единиц...
Несмотря на вышесказанные злоупотребления, любовь тогдашнего солдата к начальникам в общем существовала, доходя часто до высокой степени; одним из доказательств чего служат высокие подвиги мужества, проявляемые всегда нашим солдатом на войне. Без этой любви солдат не мог бы проявлять своего мужества в такой степени.
Любовь солдата к начальникам в старое время объясняется многими причинами: во-первых, прекрасным характером нашего солдата, который скоро забывает причиненные ему обиды; в особенности он был незлопамятлив, когда того требовал долг службы, например, на войне и в бою, где его злопамятство могло повредить общему делу. В эти важные минуты наш солдат все приносит в жертву Отечеству.
Другая причина любви солдата к начальникам в старое время происходила благодаря привычке: служба солдата продолжалась 25 лет. Начальники командовали своими частями 15, 20 лет, а иногда и более. Благодаря этому одни с другими сживались, привыкали друг к другу. Одним словом, отношения между начальниками и подчиненными основывались на семейном, патриархальном начале со многими его хорошими и дурными сторонами. Доброго начальника любили; плохого волею или неволею должны были   терпеть.   «Стерпится — слюбится», как говорит русская пословица.
Но самая выдающаяся причина любви солдата к начальникам в те времена состояла в следующем: в старое время часто бывали войны, а мы знаем, что русские начальники не только не уступали в мужестве солдату, а, напротив, показывали ему пример самоотвержения и сами вели его на подвиги и к победам. Это-то обстоятельство и было причиной того, что старые солдаты не только любили, но часто обожали многих из своих начальников. Таковы главнейшие условия любви солдата к начальникам в старое время.
Наше время. Какие же могут быть средства для этой любви в наше время, которое во многом непохоже на прежнее.
Теперь войны бывают реже, вследствие чего современному начальнику почти не представляется случаев сделаться любимым, обожаемым солдатами за военные подвиги.
О любви, основанной на привычке, существовавшей в старину, в наше время не может быть и речи; служба солдата коротка, а многие из начальников командуют своими частями еще более короткое время.
В настоящий период времени остается одно и единственное средство для любви солдата к начальнику — это уважение.
Но для того, чтобы вызвать такое чувство, начальник должен, во-первых, основать свои отношения к солдату на строго законной почве, и, во-вторых, он должен стараться уважать в солдате человеческое достоинство, т. е. не оскорблять его ни действием, ни словами, пользуясь тем, что солдат бессилен перед властью начальника.

Д. Н. Трескин. «Курс военно-прикладной педагогии. Дух реформы русского военного дела». Киев, 1909