Терехов

ВОПРОСЫ ВОСПИТАНИЯ И ОБУЧЕНИЯ ВОЙСК

Теория давно выработала и установила, что каждый военный начальник должен, в пределах своей деятельности, пользоваться надлежащею самостоятельностью; закон дает большие права начальникам частей и командирам батальонов и рот; с этой стороны   нельзя   желать большего.
Но на практике деятельность каждого начальника, вследствие установившихся привычек, постоянно и сильно стесняется вмешательством старших. Каждый начальник во всех служебных вопросах должен, по обычаю, соображаться не с одним только строгим смыслом устава или инструкции, а главным образом со взглядами начальства. Отсюда происходит масса переписки, медленность ведения служебных дел и их крайняя неустойчивость, особенно в деле обучения войск: сегодня закон получает одно толкование, а завтра — другое. Подобное шатание мысли подчиненных происходит в силу привычки, которую можно назвать недостатком дисциплины со стороны старших по отношению к младшим.
Военное искусство и официальные инструкции учат: требуйте от подчиненного, что нужно сделать; предоставляйте ему самому решить, как выполнить приказание. На практике же, как может заметить всякий, присутствующий на маневрах, встречается совершенно обратное. Редкое приказание о каком-нибудь действии не сопровождается целым рядом дополнительных приказаний, иногда отменяющих друг друга и указывающих, как надо действовать. При малейшей уставной ошибке начальники иногда делают резкие замечания в присутствии подчиненных.
Все эти обстоятельства в корне убивают развитие последовательности и самостоятельности, убивают волю — фундамент военного человека.
Результатом такого порядка вещей является выработка мягких, уживчивых характеров, что в военном, от которого требуется железная непреклонная воля, является не достоинством, а пороком.
Стоит припомнить характеры всех выдающихся военных людей, чтобы убедиться, что это были личности беспокойные, упрямые и имевшие постоянные столкновения...
Такие характеры, по большей части, уходят из всех армий, редкий уцелеет в ней, потому-то и бывает после долгого мира так мало решительных и сильных волею начальников.
При подобном порядке вещей нельзя ожидать, чтобы частные начальники самостоятельно и энергично шли к целям, намеченным инструкциями и уставами, и деятельно работали над развитием боевой подготовки.
Самостоятельность начальников необходимо поставить и поддерживать выше всего; всякий офицер должен быть персоною для всего общества, положение его должно быть в высшей степени устойчивое, авторитет его никем не должен подрываться, если только он делает свое дело.
Вот при каких условиях могут развиться характеры и боевая подготовка армии усовершенствоваться.

Путем историческим условия службы офицеров сложились не в пользу офицеров строевых. Офицеры всех вспомогательных служб в отношении лучшего производства, больших окладов содержания, более самостоятельного и почетного положения и количества получаемых наград имеют все преимущества перед строевыми офицерами.
Таким образом, офицеры, служащие во всех нестроевых штабах и управлениях, в отношении производства, наград, личной независимости находятся в несравненно лучших условиях, чем строевые. Генеральских и штаб-офицерских должностей в этих управлениях масса, и лица, их занимающие, производятся в чины и получают награды гораздо ранее своих строевых товарищей, хотя эти нестроевые чины не несут тяжести строевой службы и сопряженных с нею расходов, не занимаются столь ныне тяжелым обучением нижних чинов, не имеют постоянной ответственности за подчиненных и личной зависимости от строевого начальства и, по существу, не могут быть даже признаны военными, ибо, проведя от 10 до 25 лет на канцелярском стуле, видят солдата только на улице, да и то сквозь стекла; поля же совершенно не видят.
Все вспомогательные службы армии пользуются значительными преимуществами; так напр., военные инженеры гораздо лучше обставлены, чем саперные офицеры, как в отношении содержания и производства, так и в особенности в отношении несения ими службы. Чины военно-учебного ведомства могут справедливо быть лучше обеспечены за свой труд лучшим содержанием; но они имеют и лучшее производство. Чины интендантства пользуются также лучшим обеспечением и производством. Офицеры корпуса жандармов имеют материальное обеспечение несравненно лучшее, чем строевые, что и составляет причину, почему всегда находится много желающих принять на себя эту тяжелую и в наши смутные времена даже опасную службу.
Личные адъютанты и состоящие для поручений при лицах и учреждениях настолько обставлены почетно и удобно, что, несмотря на малое содержание, на подобные места всегда множество охотников. Даже чины столичных полиций получают такие оклады, что, несмотря на всю тяжесть и неприятности полицейской службы, старые и заслуженные капитаны артиллерии берут такие места, не видя выхода для себя в строю. Сверх этого, даже в таком корпусе, как Генеральный штаб, все преимущества на стороне нестроевых должностей, каковы столоначальники и начальники отделений, заведующие перевозками, преподаватели юнкерских училищ и т. п.
Сверх перечисленных преимуществ вспомогательных служб есть еще одно, которое никогда не следует забывать и с которым необходимо считаться,— это возможность личных отличий, возможность трудами и способностями создать себе положение. Строевые офицеры могут рассчитывать на подобные отличия только в военное время.
При подобных условиях строевой службы и при установившихся порядках производства, назначений и даже наград, по старшинству и в заранее определенные сроки, весьма естественно, что молодые люди, обеспеченные состоянием, за исключением нескольких привилегированных частей, в строю не остаются, а уходят в адъютанты, для поручений, или же в отставку. Более энергичные силы стараются выбраться через академии на службу более выгодную, часть переходит в гражданскую службу или уходит для частных занятий, часть пристраивается к нестроевым штабам и управлениям, другая к полиции, интендантству и т. п.
Этим объясняется, почему в строю армейских пехотных полков лишь едва 1/6—1/5 часть офицеров, кончивших курс в военных училищах, и во всех старших чинах половина находится на нестроевых должностях...
В последнее время сделан ряд полезных мероприятий: ротные командиры лучше обеспечены, обусловлены производства в штаб-офицеры и генералы; но надо надеяться, что на этом военное министерство не остановится. Для поднятия значения строевого офицерского состава было бы желательно решительным образом сократить число нестроевых должностей и понизить чины и чинопроизводство на всех нестроевых должностях, ибо совершенно безразлично для пользы административного или хозяйственного дела поручик или полковник состоит смотрителем здания, провиантского магазина и т. д., штабс-капитан или генерал-майор читает алгебру, надворный советник или полковник занимает должность казначея; тогда как теперь возможность производства и при том более быстрого, при лучшем обеспечении и меньшем труде, соблазняет всех оставлять строй, а накопление множества нестроевых штаб-офицеров тяжело ложится на бюджет, а впоследствии на пенсионную кассу.
Для того, чтобы поставить дело воспитания и обучения войск на правильный путь и неуклонно вести его в мирное время, а в военное, с наименьшими усилиями со стороны войск, достичь наилучших результатов, необходим хороший подбор начальников и такая система производства и назначений, которая давала бы возможность выдвигать людей сообразно с силою характера, ума и знаний.
Наша система производства и назначений не может быть признана удовлетворительною. Производство до первого штаб-офицерского чина до сих пор было делом чистого случая или счастья. В гвардейских войсках оно находится в обратной зависимости от служебного труда, именно часть, в которой офицеры менее служат, по дороговизне расходов или другим причинам, имеет более быстрое — лучшее производство; наоборот, часть, в которой офицеры служат дольше и, следовательно, проходят более суровую школу, имеет более медленное — худшее производство. Повышение в чины в гвардии производится исключительно по полковой линии, по старшинству; производство вне очереди не допускается ни за какие отличия, каким бы успехом в командовании ротою или эскадроном ни обладал офицер.
Ближайшим последствием производства по полковым линиям выходили такие странности, что из двух офицеров, вышедших в один и тот же выпуск из одного и того же учебного заведения, но в разные полки, через несколько лет службы один офицер в одном полку производился в штабс-ротмистры, а другой в другом в полковники и в то время, когда первый в чине ротмистра командует эскадроном, другой в чине генерал-майора является командиром того же полка.
В армии производство до штаб-офицерского чина также было неравномерно. В последнее время военное министерство обратило внимание на этот важный вопрос и с целью его урегулировать издало ряд постановлений, определивших порядок производства из подпоручиков в поручики и из капитанов в подполковники. Правила эти являются одним из важнейших и полезнейших распоряжений по военному ведомству.
Производство полковников в генералы и движение в генеральских чинах делаются еще и теперь по старому закону, почти исключительно не иначе, как по выслуге определенных десятилетних сроков и по старшинству. Даже награды орденами подведены под строго определенные условия выслуги известных лет после последней награды и последовательности их. Вообще весь ход службы мирного времени старших чинов основан исключительно на одной продолжительности службы: характер, энергия, способности, образование, успехи в обучении частей — при производствах и назначениях на строевые должности не имеют той доли влияния, какая была бы желательна.
В Крымскую и даже в последнюю кампанию неудовлетворительный состав части начальников обнаружился с полною очевидностью: некоторые были удалены от своих мест, в некоторых случаях пришлось подчинить менее опытных старших более энергичным младшим, чаще же формировались сводные отряды из разных частей и вверялись лицам, на которых имели основания надеяться. После войны, когда из массы офицеров многие выделились своими боевыми способностями, отсутствие выработанных взглядов на необходимость повышения офицеров, сообразно их дарованиям, привело к тому, что эти лица, за исключением двух-трех человек, затерялись в массе и отодвинулись ею на столько, что генералы, получившие в 1877 г. высшие военные отличия (Георгия 3 степ.) и блистательно доказавшие свои способности командовать всеми родами оружия, до сих пор не командуют дивизиями, и наоборот, много лиц, утративших связь со строем и современными его требованиями, получили назначения.
Не следует, однако, думать, что в случае войны легко заменить неудовлетворительный персонал: тогда выбирать поздно, каковы бы ни были новые начальники, они не будут знать своих частей, ни части их. В долгий же период мира подчиненные легко заметят недостатки своих начальников; а отсутствие веры в начальника, отсутствие сознания того, что он поведет подчиненных к победе и славе,— роковым образом подрывает дух части. Если бы периоды войны и мира чередовались в равной степени, такой порядок не принес бы вредных результатов: война выдвигала бы людей; в мирное время можно было бы довольствоваться ее результатами. Но в том то и дело, что теперь война является в 20—25 лет раз и притом на самое короткое время; переход с мирного на военное положение измеряется неделями, и в разгаре операций нет уже времени выбирать и менять служебного персонала, надо действовать с таким, каков он есть.
В настоящее время военное министерство для устранения замеченных недостатков, для освежения персонала и движения младших чинов разрабатывает закон о предельном возрасте. Но предельный возраст не может быть мал, потому что должен давать возможность выслуги пенсии, в случае его введения сравнительно очень немногие будут уволены в силу этого закона, а самое главное, это то, что закон о предельном возрасте все-таки не обеспечит соответствующего подбора персонала.

А. А. Терехов. «Вопросы воспитания и обучения войск». Спб., 1889