ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ СЛУЖБА ОФИЦЕРОВ
В № 62 «Разведчика» (за 1891 г.) в статье «Занятия в летних сборах (из приказов командующего войсками одного из военных округов)» мы читаем:
«Один из офицеров N стрелкового полка отошел от своего взвода в сторону, когда конница вошла в его ряды».
«Гг. офицеры! Если хотите, чтобы солдаты исполняли честно и от сердца, сами исполняйте! А кто слишком нежен для столь грубой работы, не стесняйтесь уходить: ведь вы срочной службой не обязаны».
Округ в статье не назван и подписи под приказом нет, тем не менее по тону и духу всякий, конечно, угадал автора — авторитетнейшего генерала нашей армии, к словам которого все давно привыкли прислушиваться. Поэтому стоит остановиться на выписанных словах, и особенно на подчеркнутом мною окончании всей фразы.
Не подлежит сомнению, что генерал, отдавая такой приказ, знал, что говорит. Из слов его можно сделать два заключения: 1) что офицер, к которому относилось замечание, не был обязан срочной службой, 2) что офицер и не должен быть обязан срочной службой, для того, чтобы не
чувствующий себя на месте в военном мундире для пользы службы мог уходить. Но, к сожалению, в наш век среди русских офицеров уже есть, а со временем будет еще больше — обязанных срочной службой —по 11/2 года за каждый год, проведенный в кадетском корпусе. Что же делать этим, если окажется, что «нежность» их (по снисходительному выражению генерала) не отвечает требованиям военной службы?
Храбрый может презирать слабого с тем же правом, с каким здоровый может презирать больного, чахоточного, напр., потому что слабонервность иногда бывает прирожденная. Правда, и слабонервность можно иногда обуздать воспитанием, как и здоровье, от рождения слабое, можно иногда укрепить, но не всегда это возможно, и нет никакого сомнения, что со временем будут у нас такие нежные офицеры, каких прежде не было. В кадетские корпуса поступают не сами кадеты, а отдают их родители в то время, когда еще никто не может сказать, что из мальчика выйдет. Это было и прежде, и кадетские корпуса всегда давали трех сортов выпускников: 1) офицеров пс призванию, 2) офицеров, равнодушных к службе, и 3) совершенно неспособных, по нравственной нежности, к суровому ремеслу воина и ненавидевших службу. В прежнее время третья категория или сразу из корпуса, или при первой возможности уходили из строя. Равнодушные, приученные, однако, к исполнительности и чувству долга, не портили службы, и тон задавали офицеры по призванию. Вот почему во все времена русские офицеры всегда служили примером храбрости и исполнительности. Недруги нашей армии пробовали одно время обвинять их в невежестве, но в трусости и непонимании долга даже и не пробовали никогда обвинять, до того репутация их в этом отношении была прочно установлена. Теперь может быть не то; обязанные срочной службой, слабые духом, вредные даже как рядовые исполнители, а тем более как начальники, останутся на службе и будут заражать все офицерское общество. Прежде равнодушные могли попасть под влияние только или офицеров тоже равнодушных, или же чувствующих призвание к военной службе, теперь же многие попадают и под влияние ненавистников военного дела и военного звания. Ведь слабонервность не всегда сопровождается косноязычием.
Прежде на воспитание в кадетских корпусах смотрели, как на награду за прошлую добрую службу отцов, теперь смотрят как на задаток за будущую службу самого воспитанника.
Против обязательной выслуги известных лет за воспитание в академиях возражать нельзя, потому что поступающие в эти заведения находятся в возрасте, когда выбор карьеры делается уже сознательно, но авторитетное замечание известного генерала, приведенное выше, должно бы, кажется, убедить и самых упорных в той истине,— если она еще требует доказательств,— что лучше иметь меньше офицеров, но вполне надежных, чем массу неспособных. Пример ведь заразителен.
Не лучше ли вернуться вовремя к старому взгляду на значение первоначального военного воспитания?
«Один из офицеров N стрелкового полка отошел от своего взвода в сторону, когда конница вошла в его ряды».
«Гг. офицеры! Если хотите, чтобы солдаты исполняли честно и от сердца, сами исполняйте! А кто слишком нежен для столь грубой работы, не стесняйтесь уходить: ведь вы срочной службой не обязаны».
Округ в статье не назван и подписи под приказом нет, тем не менее по тону и духу всякий, конечно, угадал автора — авторитетнейшего генерала нашей армии, к словам которого все давно привыкли прислушиваться. Поэтому стоит остановиться на выписанных словах, и особенно на подчеркнутом мною окончании всей фразы.
Не подлежит сомнению, что генерал, отдавая такой приказ, знал, что говорит. Из слов его можно сделать два заключения: 1) что офицер, к которому относилось замечание, не был обязан срочной службой, 2) что офицер и не должен быть обязан срочной службой, для того, чтобы не
чувствующий себя на месте в военном мундире для пользы службы мог уходить. Но, к сожалению, в наш век среди русских офицеров уже есть, а со временем будет еще больше — обязанных срочной службой —по 11/2 года за каждый год, проведенный в кадетском корпусе. Что же делать этим, если окажется, что «нежность» их (по снисходительному выражению генерала) не отвечает требованиям военной службы?
Храбрый может презирать слабого с тем же правом, с каким здоровый может презирать больного, чахоточного, напр., потому что слабонервность иногда бывает прирожденная. Правда, и слабонервность можно иногда обуздать воспитанием, как и здоровье, от рождения слабое, можно иногда укрепить, но не всегда это возможно, и нет никакого сомнения, что со временем будут у нас такие нежные офицеры, каких прежде не было. В кадетские корпуса поступают не сами кадеты, а отдают их родители в то время, когда еще никто не может сказать, что из мальчика выйдет. Это было и прежде, и кадетские корпуса всегда давали трех сортов выпускников: 1) офицеров пс призванию, 2) офицеров, равнодушных к службе, и 3) совершенно неспособных, по нравственной нежности, к суровому ремеслу воина и ненавидевших службу. В прежнее время третья категория или сразу из корпуса, или при первой возможности уходили из строя. Равнодушные, приученные, однако, к исполнительности и чувству долга, не портили службы, и тон задавали офицеры по призванию. Вот почему во все времена русские офицеры всегда служили примером храбрости и исполнительности. Недруги нашей армии пробовали одно время обвинять их в невежестве, но в трусости и непонимании долга даже и не пробовали никогда обвинять, до того репутация их в этом отношении была прочно установлена. Теперь может быть не то; обязанные срочной службой, слабые духом, вредные даже как рядовые исполнители, а тем более как начальники, останутся на службе и будут заражать все офицерское общество. Прежде равнодушные могли попасть под влияние только или офицеров тоже равнодушных, или же чувствующих призвание к военной службе, теперь же многие попадают и под влияние ненавистников военного дела и военного звания. Ведь слабонервность не всегда сопровождается косноязычием.
Прежде на воспитание в кадетских корпусах смотрели, как на награду за прошлую добрую службу отцов, теперь смотрят как на задаток за будущую службу самого воспитанника.
Против обязательной выслуги известных лет за воспитание в академиях возражать нельзя, потому что поступающие в эти заведения находятся в возрасте, когда выбор карьеры делается уже сознательно, но авторитетное замечание известного генерала, приведенное выше, должно бы, кажется, убедить и самых упорных в той истине,— если она еще требует доказательств,— что лучше иметь меньше офицеров, но вполне надежных, чем массу неспособных. Пример ведь заразителен.
Не лучше ли вернуться вовремя к старому взгляду на значение первоначального военного воспитания?
«Армейские вопросы», вып. II. Спб., 1893.
О долге и чести воинской в российской армии: Собрание материалов, 0-11 документов и статей / Сост. Ю.А. Галушко, А.А. Колесников; Под ред. В.Н. Лобова.— 2-е изд. М.: Воениздат, 1991.— 368 с: ил.
Макет и оформление книги художника Н.Т. Катеруши.
Фотосъемка экспонатов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи специально для этой книги выполнена Д.П. Гетманенко.
Макет и оформление книги художника Н.Т. Катеруши.
Фотосъемка экспонатов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи специально для этой книги выполнена Д.П. Гетманенко.
Присоединиться