О ВОИНСКОМ ЗВАНИИ И ЗНАНИИ
...У офицеров постоянной службы недостатки военного образования обусловливаются отчасти самой системой военно-учебной подготовки, а больше всего действующим ныне порядком прохождения службы и чинопроизводства. Наша военно-образовательная система не может быть удовлетворительной потому, что мы все еще сохраняем юнкерские училища, хотя наплыв молодежи в военные училища таков, что приходится отказывать в приеме по крайней мере половине желающих. Наши военно-учебные заведения существуют совершенно обособленно от войск и не имеют с ними почти никакой связи... Прием в военные училища не обусловлен предварительной выслугой в войсках, и только для поступающих в юнкерские училища обязательна предварительная служба в войсках, хотя значение этой меры, в смысле практического ознакомления с войсковым бытом, умаляется тем, что вольноопределяющиеся живут в особых помещениях отдельно от солдат.
При таких условиях знакомство с солдатом, его мировоззрением и вообще с войсковой жизнью молодые офицеры могут приобресть только по прибытии в свою часть, но здесь они будут уже начальниками, от которых солдаты, естественно, будут таиться, поэтому много будет сделано ошибочного, непрактичного, прежде чем молодому офицеру удастся достигнуть этого знания, а по нынешним острым временам какая-либо неосторожность, нерешительность, недостаток выдержки и такта могут вызвать целую катастрофу и погубить не только молодого офицера, но и десятки вверенных ему солдатских жизней. Наши педагоги полагают, что в затруднительных случаях к молодым офицерам всегда придут на помощь с советом и руководством их старшие, более опытные товарищи, ну, а мы считаем такое руководство даже вредным, ибо оно в зародыше убивает способность к самостоятельной деятельности, к проявлению инициативы, которой именно недоставало нашим офицерам в минувшей войне, и несовместимо со страшным правом всякого военного начальника на жизнь и смерть людей. Надо, следовательно, не очень полагаться на руководителей, которых в нужную минуту может и не оказаться на месте, а знакомить военную молодежь со службою практически до получения офицерских погон. Такое знание будет прочнее, ибо первые впечатления бывают обыкновенно самыми сильными и яркими.
Никто лучше Суворова не знал солдата, а знание это далось генералиссимусу путем долгой 9-летней службы в солдатских званиях.
Сознавая недостатки училищной подготовки, многие молодые офицеры на первых порах стремятся пополнить пробелы своего военного образования самостоятельными занятиями, но, приглядевшись к службе, к товарищам, они скоро убеждаются, что степень совершенства их знаний почти не имеет никакого значения для служебной карьеры, ибо чинопроизводство обусловлено наличием вакансий или выслугой лет, независимо от способностей и даже от исправности по службе, что для обыденного строевого дела достаточно знать уставы, технику своего рода оружия и усвоить некоторые практические сноровки. После этого всякий интерес к военному искусству пропадает, училищные записки и конспекты забрасываются, научные занятия прекращаются.
Пройдет несколько лет, и офицер основательно забывает, по крайней мере, 3/4 того, чему его учили в училище, посвящая свои досуги не военным наукам, а другим знаниям и занятиям, смотря по личным вкусам и наклонностям... По-прежнему в офицерских библиотеках военные журналы неразрезанными убираются со стола, интереснейшие военные сочинения покрываются многолетними наслоениями пыли, а тактические занятия проходят в томительной скуке, не вызывая ни в ком интереса даже к жгучим военным вопросам. Само начальство относится к этим занятиям почти безразлично, и если обратит внимание на какую-нибудь нелепицу в решении задачи, показывающую полную тактическую безграмотность решающего, то приключение это для автора решения не будет иметь никаких угрожающих последствий и, может быть, даст еще повод поблагодарить за недавно отбытый хороший смотр.
Нередко на этих занятиях вместо критического изучения минувших войн, решения тактических задач и военной игры занимаются чтением вслух уставов, инструкций, «опытов командования» и т. п. ...Военное развитие большинства наших начальников не идет дальше кругозора ротного командира. Приходится повторять азбучную истину, что для высших должностей нужны и высшие знания. Верный путь к военному знанию указан Наполеоном I. «Если хотите знать,— говорит он,— как даются и ведутся сражения, то изучите 150 сражений, данных великими полководцами. Читайте и изучайте их походы и образуйтесь по ним — вот единственное средство проникнуть в тайны военного искусства». Немногие, однако, натуры способны по собственному почину и воле приняться за такой серьезный и солидный труд из чисто идеалистических побуждений, большинство же людей может взяться за дело только по нужде или по соображениям материального характера. У нас ротный командир, чувствуя себя в положении Макара, на которого валятся все шишки, почитывает хотя бы те же «опыты», прикладные уставы и справочные книжки, дабы в них почерпнуть для себя на всякий случай защитительные аргументы, ну а начальникам выше ротного командира и этого даже не нужно, ибо их, как героя комедии Островского, никто обидеть не может, а сами они могут всякого экзаменовать и раскритиковать; и, понятно, ни один экзаменатор не спросит того, чего он сам не знает. Таким-то путем создалось в нашей армии скептическое отношение к военной науке и в практической деятельности прочно утвердилась отсебятина, якобы базирующаяся на здравом смысле...
Чтобы побудить наших офицеров на службе работать над самоусовершенствованием себя в военном искусстве, надо внести в это дело начала соревнования с достаточной гарантией правильности и справедливости их применения. Если поставить чинопроизводство офицеров в строгую зависимость от степени совершенства военных познаний, практической пригодности к делу и добросовестности исполнения обязанностей, то можно надеяться, что интеллектуальная сила нашей армии поднимется высоко и в будущей войне мы не выставим начальников, удивлявших мир своей неосведомленностью. Зависимость между чинопроизводством и служебными качествами офицеров у нас отчасти существует и теперь, ибо офицеры, дурно аттестованные начальством, отставляются от производства в следующий чин, но собственно военно-научные познания в этих аттестациях не имеют почти никакого значения. Порядок составления аттестаций весьма несовершенный, так как оценка способностей офицера производится начальником единолично по субъективным впечатлениям, и нет никакой гарантии за ее правильность и беспристрастие. Поэтому случается, что хорошие способные служаки, не обладающие, однако, гибкостью характера, аттестуются плохо и, наоборот, угодливые бездарности оцениваются выдающимися; бывает также, что офицер, отлично аттестованный при предыдущем начальнике, получает при новом командире неважную аттестацию, а при третьем — снова становится хорошим. Аттестации секретны, а это исключает возможность жалоб на неправильность их, чем дается широкий простор произволу и личным усмотрениям. Впрочем, и нечем было бы подкрепить жалобу, так как единственным документом, характеризующим исправность службы офицеров, является журнал взысканий, на них налагаемых.
Конечно, это несправедливо. Надо учитывать в службе офицеров не одни только минусы, но и плюсы, а для этого следует установить особый журнал благодарностей, как уже предлагалось в нашей военной печати. Желательно, чтобы аттестации составлялись не единолично, а коллегиально — при участии всех прямых начальников аттестуемого, начиная с ротных (эскадронных) командиров; это важно в смысле устранения таких ошибок, которые возможны или вследствие неблагоприятного для аттестуемых стечения обстоятельств, или по недостаточному знакомству начальника с подчиненными. Но самой верной гарантией правильности и справедливости оценки будет гласность аттестаций при условии, что офицерам будет предоставлено право обжалования их, а суду общества офицеров части — право окончательного решения вопроса об увольнении со службы неудовлетворительно аттестованных. По тем же соображениям нежелательно бы оставлять за аттестациями их нынешнее решающее значение в отношении чинопроизводства; они должны иметь характер лишь удостоверения на допуск к теоретическому и практическому испытанию при особой экзаменационной комиссии для определения степени военно-научных познаний и практической подготовленности к военному делу, самое же производство в следующий чин надо поставить в зависимость от результатов испытания.
Предлагая установить обязательные теоретические и практические испытания на каждый чин, мы, конечно, далеки от мысли требовать от офицеров постоянного повторения всех наук военно-училищного курса, ибо такая система приводила бы к механическому зазубриванию старых учебных формул и исключала бы возможность самостоятельного прогрессивного совершенствования в военном искусстве, не говоря уже о том, что некоторые из этих наук (например, механика, химия) в практической жизни понадобятся немногим, а для большинства они явятся своего рода учебным балластом. Для служебного же дела важна не энциклопедичность знаний, а специализация их. На службе, следовательно, необходимо повторение основных военных наук: тактики, фортификации и артиллерии, чтобы быть в состоянии следить за прогрессом военного дела и не отставать от него; необходимы постоянные упражнения по прикладным знаниям (топография и проч.), чтобы сделаться опытным практиком. Для тех, кто чувствует себя способным перейти от деловитости сведущего ремесленника к творческой деятельности незаурядного мастера, необходимо уже серьезное и непрерывное изучение стратегии и военной истории.
«Тактика, инженерная и артиллерийская науки могут быть, подобно геометрии, изучаемы из книг,— говорит Наполеон I,— но знание высших частей военного искусства приобретается лишь навыком и изучением военной истории и походов великих полководцев».
Так как к занятиям высшими военными науками может быть применяем только критический метод изучения, а не догматический, то испытаниям кандидатов на высшие военные должности следует придать характер академических диспутов, а не школьных экзаменов. Разумеется, одними теоретическими испытаниями нельзя ограничиваться, а нужно поверять еще практически, на пробных маневрах и учениях, пригодность каждого кандидата к предстоящей должности. Малое знакомство офицеров со свойствами и особенностями посторонних родов оружия стало в нашей армий явлением хроническим, поэтому надо, до получения командных назначений, обязательно прикомандировывать офицеров, хотя бы на короткий срок, к частям чужих родов оружия...
При таких условиях знакомство с солдатом, его мировоззрением и вообще с войсковой жизнью молодые офицеры могут приобресть только по прибытии в свою часть, но здесь они будут уже начальниками, от которых солдаты, естественно, будут таиться, поэтому много будет сделано ошибочного, непрактичного, прежде чем молодому офицеру удастся достигнуть этого знания, а по нынешним острым временам какая-либо неосторожность, нерешительность, недостаток выдержки и такта могут вызвать целую катастрофу и погубить не только молодого офицера, но и десятки вверенных ему солдатских жизней. Наши педагоги полагают, что в затруднительных случаях к молодым офицерам всегда придут на помощь с советом и руководством их старшие, более опытные товарищи, ну, а мы считаем такое руководство даже вредным, ибо оно в зародыше убивает способность к самостоятельной деятельности, к проявлению инициативы, которой именно недоставало нашим офицерам в минувшей войне, и несовместимо со страшным правом всякого военного начальника на жизнь и смерть людей. Надо, следовательно, не очень полагаться на руководителей, которых в нужную минуту может и не оказаться на месте, а знакомить военную молодежь со службою практически до получения офицерских погон. Такое знание будет прочнее, ибо первые впечатления бывают обыкновенно самыми сильными и яркими.
Никто лучше Суворова не знал солдата, а знание это далось генералиссимусу путем долгой 9-летней службы в солдатских званиях.
Сознавая недостатки училищной подготовки, многие молодые офицеры на первых порах стремятся пополнить пробелы своего военного образования самостоятельными занятиями, но, приглядевшись к службе, к товарищам, они скоро убеждаются, что степень совершенства их знаний почти не имеет никакого значения для служебной карьеры, ибо чинопроизводство обусловлено наличием вакансий или выслугой лет, независимо от способностей и даже от исправности по службе, что для обыденного строевого дела достаточно знать уставы, технику своего рода оружия и усвоить некоторые практические сноровки. После этого всякий интерес к военному искусству пропадает, училищные записки и конспекты забрасываются, научные занятия прекращаются.
Пройдет несколько лет, и офицер основательно забывает, по крайней мере, 3/4 того, чему его учили в училище, посвящая свои досуги не военным наукам, а другим знаниям и занятиям, смотря по личным вкусам и наклонностям... По-прежнему в офицерских библиотеках военные журналы неразрезанными убираются со стола, интереснейшие военные сочинения покрываются многолетними наслоениями пыли, а тактические занятия проходят в томительной скуке, не вызывая ни в ком интереса даже к жгучим военным вопросам. Само начальство относится к этим занятиям почти безразлично, и если обратит внимание на какую-нибудь нелепицу в решении задачи, показывающую полную тактическую безграмотность решающего, то приключение это для автора решения не будет иметь никаких угрожающих последствий и, может быть, даст еще повод поблагодарить за недавно отбытый хороший смотр.
Нередко на этих занятиях вместо критического изучения минувших войн, решения тактических задач и военной игры занимаются чтением вслух уставов, инструкций, «опытов командования» и т. п. ...Военное развитие большинства наших начальников не идет дальше кругозора ротного командира. Приходится повторять азбучную истину, что для высших должностей нужны и высшие знания. Верный путь к военному знанию указан Наполеоном I. «Если хотите знать,— говорит он,— как даются и ведутся сражения, то изучите 150 сражений, данных великими полководцами. Читайте и изучайте их походы и образуйтесь по ним — вот единственное средство проникнуть в тайны военного искусства». Немногие, однако, натуры способны по собственному почину и воле приняться за такой серьезный и солидный труд из чисто идеалистических побуждений, большинство же людей может взяться за дело только по нужде или по соображениям материального характера. У нас ротный командир, чувствуя себя в положении Макара, на которого валятся все шишки, почитывает хотя бы те же «опыты», прикладные уставы и справочные книжки, дабы в них почерпнуть для себя на всякий случай защитительные аргументы, ну а начальникам выше ротного командира и этого даже не нужно, ибо их, как героя комедии Островского, никто обидеть не может, а сами они могут всякого экзаменовать и раскритиковать; и, понятно, ни один экзаменатор не спросит того, чего он сам не знает. Таким-то путем создалось в нашей армии скептическое отношение к военной науке и в практической деятельности прочно утвердилась отсебятина, якобы базирующаяся на здравом смысле...
Чтобы побудить наших офицеров на службе работать над самоусовершенствованием себя в военном искусстве, надо внести в это дело начала соревнования с достаточной гарантией правильности и справедливости их применения. Если поставить чинопроизводство офицеров в строгую зависимость от степени совершенства военных познаний, практической пригодности к делу и добросовестности исполнения обязанностей, то можно надеяться, что интеллектуальная сила нашей армии поднимется высоко и в будущей войне мы не выставим начальников, удивлявших мир своей неосведомленностью. Зависимость между чинопроизводством и служебными качествами офицеров у нас отчасти существует и теперь, ибо офицеры, дурно аттестованные начальством, отставляются от производства в следующий чин, но собственно военно-научные познания в этих аттестациях не имеют почти никакого значения. Порядок составления аттестаций весьма несовершенный, так как оценка способностей офицера производится начальником единолично по субъективным впечатлениям, и нет никакой гарантии за ее правильность и беспристрастие. Поэтому случается, что хорошие способные служаки, не обладающие, однако, гибкостью характера, аттестуются плохо и, наоборот, угодливые бездарности оцениваются выдающимися; бывает также, что офицер, отлично аттестованный при предыдущем начальнике, получает при новом командире неважную аттестацию, а при третьем — снова становится хорошим. Аттестации секретны, а это исключает возможность жалоб на неправильность их, чем дается широкий простор произволу и личным усмотрениям. Впрочем, и нечем было бы подкрепить жалобу, так как единственным документом, характеризующим исправность службы офицеров, является журнал взысканий, на них налагаемых.
Конечно, это несправедливо. Надо учитывать в службе офицеров не одни только минусы, но и плюсы, а для этого следует установить особый журнал благодарностей, как уже предлагалось в нашей военной печати. Желательно, чтобы аттестации составлялись не единолично, а коллегиально — при участии всех прямых начальников аттестуемого, начиная с ротных (эскадронных) командиров; это важно в смысле устранения таких ошибок, которые возможны или вследствие неблагоприятного для аттестуемых стечения обстоятельств, или по недостаточному знакомству начальника с подчиненными. Но самой верной гарантией правильности и справедливости оценки будет гласность аттестаций при условии, что офицерам будет предоставлено право обжалования их, а суду общества офицеров части — право окончательного решения вопроса об увольнении со службы неудовлетворительно аттестованных. По тем же соображениям нежелательно бы оставлять за аттестациями их нынешнее решающее значение в отношении чинопроизводства; они должны иметь характер лишь удостоверения на допуск к теоретическому и практическому испытанию при особой экзаменационной комиссии для определения степени военно-научных познаний и практической подготовленности к военному делу, самое же производство в следующий чин надо поставить в зависимость от результатов испытания.
Предлагая установить обязательные теоретические и практические испытания на каждый чин, мы, конечно, далеки от мысли требовать от офицеров постоянного повторения всех наук военно-училищного курса, ибо такая система приводила бы к механическому зазубриванию старых учебных формул и исключала бы возможность самостоятельного прогрессивного совершенствования в военном искусстве, не говоря уже о том, что некоторые из этих наук (например, механика, химия) в практической жизни понадобятся немногим, а для большинства они явятся своего рода учебным балластом. Для служебного же дела важна не энциклопедичность знаний, а специализация их. На службе, следовательно, необходимо повторение основных военных наук: тактики, фортификации и артиллерии, чтобы быть в состоянии следить за прогрессом военного дела и не отставать от него; необходимы постоянные упражнения по прикладным знаниям (топография и проч.), чтобы сделаться опытным практиком. Для тех, кто чувствует себя способным перейти от деловитости сведущего ремесленника к творческой деятельности незаурядного мастера, необходимо уже серьезное и непрерывное изучение стратегии и военной истории.
«Тактика, инженерная и артиллерийская науки могут быть, подобно геометрии, изучаемы из книг,— говорит Наполеон I,— но знание высших частей военного искусства приобретается лишь навыком и изучением военной истории и походов великих полководцев».
Так как к занятиям высшими военными науками может быть применяем только критический метод изучения, а не догматический, то испытаниям кандидатов на высшие военные должности следует придать характер академических диспутов, а не школьных экзаменов. Разумеется, одними теоретическими испытаниями нельзя ограничиваться, а нужно поверять еще практически, на пробных маневрах и учениях, пригодность каждого кандидата к предстоящей должности. Малое знакомство офицеров со свойствами и особенностями посторонних родов оружия стало в нашей армий явлением хроническим, поэтому надо, до получения командных назначений, обязательно прикомандировывать офицеров, хотя бы на короткий срок, к частям чужих родов оружия...
«Военный сборник», № 12. Спб., 1906
О долге и чести воинской в российской армии: Собрание материалов, 0-11 документов и статей / Сост. Ю.А. Галушко, А.А. Колесников; Под ред. В.Н. Лобова.— 2-е изд. М.: Воениздат, 1991.— 368 с: ил.
Макет и оформление книги художника Н.Т. Катеруши.
Фотосъемка экспонатов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи специально для этой книги выполнена Д.П. Гетманенко.
Макет и оформление книги художника Н.Т. Катеруши.
Фотосъемка экспонатов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи специально для этой книги выполнена Д.П. Гетманенко.
Присоединиться